— Тебе нужен разум, не затуманенный страхом, — сказал Хранитель. — Это будет в лучшем случае трудное и опасное дело.
Они отправились потренироваться в управлении устройствами, которыми американцу предстояло пользоваться, чтобы отработать на практике навыки и умения, полученные им от диаглоссы. Они летели высоко над раскинувшимися внизу парками, а когда уже собирались поворачивать назад, Локридж заметил башню серо-сизого цвета. На ее верху, в полутора тысячах футов над землей, распростерлись под золотым кругом два крыла — анк, символизирующий жизнь.
— Там начинается город? — спросил он.
Ху сплюнул.
— Не говори мне о городах. Только Патруль строит эти гнусные норы. Мы предоставляем людям жить рядом со своей матерью землей. Это промышленное предприятие. Там не живет никто, кроме техников. Автоматы обходятся без солнечного света.
Они вернулись во дворец. Снаружи его крыши и шпили производили впечатление огромного многоцветного водопада. Ху провел Локриджа в небольшую комнату, где ожидало еще несколько человек. Женщин среди них не было: война, как и инженерное дело, по-прежнему была в основном мужским занятием, кроме как на высшем уровне, на котором действовала Сторм.
Инструктаж был долгим.
— Мы можем доставить тебя на расстояние в несколько миль от Нийорека. — Ху показал пятно на разложенной перед ним карте, на восточном побережье Северной Америки, имевшей странные, непривычные очертания. — Дальше тебе придется действовать самому. Сбрив бороду, в форме Патрульного, имея диаглоссу и всю дополнительную информацию, которую мы можем предоставить, ты сможешь добраться до штаба Брэнна. Мы узнали наверняка, что он сейчас там, а что ты его увидишь, нам, разумеется, известно.
Несмотря на действие наркотика, мышцы живота Локриджа напряглись.
— Что еще вам известно? — медленно произнес он.
— Что ты ушел от него. Ему сообщили — то есть сообщат, — что ты скрылся в коридоре времени. — Глаза Ху, когда он снова посмотрел на Локриджа, ничего не выражали. — Лучше ничего больше не говорить. Тебе будет слишком мешать сознание того, что ты только кукла в драме, содержание которой нельзя изменить.
— Или знание того, что меня убили? — рявкнул Локридж.
— Тебя не убили, — сказал Ху. — Тебе придется поверить мне на слово. Я мог бы соврать. И соврал бы при необходимости. Но я говорю тебе чистую правду, ты не будешь ни схвачен, ни убит Патрулем. Разве, что возможно, когда-нибудь позже… поскольку сам Брэнн так и не узнал, что с тобой сталось. Если повезет, однако, ты выйдешь из коридора через другие, находящиеся в прошлом, ворота, выберешься из города и, переплыв океан, доберешься до этого места. Там ты уже будешь знать, как попасть в наше время. Я надеюсь вновь приветствовать тебя не позднее чем через месяц.
Тревога Локриджа улеглась.
— О'кей, — сказал он. — Займемся деталями.
ГЛАВА XV
В этой эпохе не велось никаких крупномасштабных войн, иначе Земли давно бы не было. Где-то, когда-то, когда одна из сторон будет считать, что достаточно сильна для этого, она нанесет сокрушительный удар, но каким образом это произойдет, не могли предугадать сами сражающиеся. А пока полушария планеты представляли собой крепости; стычки происходили постоянно.
Космический корабль Хранителей с ревом промчался по вытянутой кривой, на запад и вниз, через океан, где в эту ночь была искусственно вызвана буря. В конце дуги траектории раздался голос: «Сейчас!» — и капсула Локриджа была выброшена из корабля. Метеором пронеслась она сквозь ветер и дождь, на огромной скорости взрезая воздух и пылая огнем. Космический корабль повернул и начал набирать высоту.
Локридж лежал внутри раскаленной капсулы. Его обдавало жаром, в голове звенело от вибрации. Затем ослабленная оболочка лопнула, и он оказался в воздухе, поддерживаемый гравитационным поясом.
Скорость была все еще так велика, что силовое поле с трудом защищало его от ветра, который иначе разорвал бы его в клочья. За энергетическим щитом бушевал ураган, темноту рассекали молнии, непрекращающимся потоком лил дождь. Волны тянулись вверх, к нему, брызгая пеной. Когда скорость упала ниже звукового барьера, он услышал вой ветра, раскаты грома, рев бушующего океана. Сквозь непогоду Локридж увидел вспышку голубовато-белого света, ослепившую его на несколько минут. Последовавший взрыв молотом ударил по его барабанным перепонкам. «Значит, они нас засекли, — подумал он, — и выстрелили по кораблю. Интересно, удалось ли ему уйти? Интересно, удастся ли скрыться мне?»
Но такому маленькому объекту, как человек, легко было затеряться среди буйства разъяренных стихий. Да и вряд ли Патруль ожидал его появления и был настороже. Скорее всего, они полагают, что противник станет брать на себя такие хлопоты только ради крупной операции, и не догадываются, насколько важно может быть внедрение одного-единственного агента.
История утверждала, что он доберется до замка Брэнна.
Контролирующие климат энергополя отогнали бурю и грозу от побережья. Локридж вылетел в чистое воздушное пространство и увидел Нийорек.
Мрачным чудовищем раскинулся он по берегу и дальше в глубь материка, насколько хватало глаз. Из карт и диаглоссы Локридж знал, что мегаполис оплел паутиной всю Америку от края до края. В редких местах отступала эта глыба бетона, стали, энергии, набитая десятью миллиардами рабов; лишь кое-где встречались пустыни, бывшие когда-то зеленеющей сельской местностью. Опустошение его родной земли казалось Локриджу таким ужасным преступлением, что ему не нужно было никаких наркотиков, чтобы подавить страх. «Ах, бабье лето на Смоки-хиллз! — подумал он. — Я отомщу за тебя!»
К северу, к югу и впереди него город вздымался крепостными валами; лишь одинокие тусклые фонари да огонь сотен печей рассеивали мрак внизу. По воде разносились гул, стук, иногда звуки такие резкие, что больно было ушам, — голоса машин. На верхних уровнях на милю и выше поднимались отдельные башни; бледные лучи занимающейся зари освещали их стены, не имеющие окон. Башни связывали кабели, трубы, подземные переходы. Открывавшейся картине нельзя было отказать в определенной величественности. Те, кто придумал эти уходящие в небо вертикальные пещеры, не были мелочными. Но их жесткие очертания говорили о людях, чьим самым большим стремлением было получение неограниченной власти — навечно.
— Кто такой? — прозвучал в шлемофоне голос.
Над Локриджем нависли двое стражей в черной, как и на нем, форме. Внизу на пароме поднялись дула орудий.
На этот случай он был проинструктирован.
— Начальник караула Дарваст, из гвардии Директора Брэнна, возвращаюсь с особого задания. — Фразы на языке Патруля звучали резко. Он должен признать, что его грамматика и семантика были ближе к английскому языку, чем к языку Хранителей, на котором он даже не мог иногда более или менее точно высказать свою мысль. Но здесь самое близкое к понятию «свобода» слово означало «способность осуществить», а для понятия «любовь» слова вообще не было.
