Как бы лучше выйти, чтобы унизить ее? – стала гадать Молли. Не вульгарно, не примитивно, а как-нибудь этак словно свысока снизойти до оценки простой смертной, да еще порядочной развратницы? Надо продумать реплики. Выбрать образ. Вот она, жизнь-игра, и здесь действительно можно действовать по собственному усмотрению, без сценария… Можно, к примеру, выплыть как ни в чем не бывало и представиться любовницей Тома. Можно открыть дверь ногой и налететь на толстушку разъяренной фурией, пускай испугается. Да Мало ли что еще можно…
Том тем временем начал декламировать. Марианна хлопала, восклицала; «Бис! Браво!». Том кланялся, аристократически заложив правую руку за спину. Наконец он опустился в кресло, показывая, что немного устал.
И Молли решила: нора! Дверь с треском распахнулась, Том с перепугу даже вскочил.
– Убирайся из этого дома! – Это был не крик, но тон не терпел возражений. – Немедленно уходи, здесь живет приличный человек, а таким, как ты, не место среди нормальных порядочных людей!
Толстушка явно опешила. Пухлые губки растерянно приоткрылись, розовые короткие пальчики, не лишенные некоторой прелести, испуганно вцепились в ручки кресла, словно это могло защитить от внезапного нападения. Но дальше Марианна вообще повела себя неадекватно: вскочила и с криком «а-а-а!» спряталась за Тома. Ее живые глазки тут же выглянули из-за его плеча.
– Миленький, это кто?!
Том растерялся больше своей гостьи:
– Молли, что с тобой?
– Она! Это она была с ним!
– С кем?
– С Джеральдом. В театре. Это она!
Молли почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. До чего же обидно видеть соперницу, отнявшую самое дорогое, и не иметь возможности хоть что-то изменить. Вот тебе и жизнь. Как в театре. Есть вещи от нас не зависящие. И то, что она делает сейчас, ни к чему не приведет, только накалит обстановку. Но Молли как никогда хотелось скандалить. Пусть запомнит на всю оставшуюся жизнь, что чужие парни – это не объект для домогательств, чертова фарфоровая кукла!
Молли уже намеревалась разразиться гневной тирадой и набрала в легкие побольше воздуха, однако следующие слова Тома заставили ее замолчать, едва она открыла рот.
– Конечно, она же его сестра.
У Молли было такое ощущение, будто она, разогнавшись на внедорожном велосипеде, со всего маху налетела на кирпичную стену, непонятно откуда взявшуюся посреди луга. Сестра? Кто сестра? Эта девушка – его сестра?
– Что? – робко переспросила Молли: вся ее уверенность в собственной правоте улетучилась в одно мгновение.
И тут Марианна, сообразив, наконец, в чем дело, решительно выступила вперед и протянула Молли руку.
– Сестра Джеральда Стэнфорда, сводная, от второго брака его матери.
На губах Марианны играла ясная, жизнерадостная улыбка: действительно, люди, представляясь друг другу, редко начинают с уточнения родственных связей, по крайней мере, большинство в первую очередь называет имя, но толстушка совершенно правильно определила, что это сейчас не важно.
Молли растерянно пожала руку Марианны.
– Мисс… Мисс Роуз.
– Возлюбленная моего брата, – закончила за нее Марианна. – Кстати, вы не знаете, где он? Уехал вчера вечером, оставив записку, что вернется в лучшем случае к утру. На него это не похоже: вот так срываться с места ни с того ни с сего. Ему уже и по службе звонили. Я решила сначала, что его отправили на задание, в какую-нибудь деревушку поблизости, но, вероятно, нет.
– Я знаю, – пролепетала Молли, вспоминая номер отеля, в котором они провели эту ночь. – Я, кажется, знаю.
Пальцы быстро забегали по кнопкам: только бы Джеральд не уехал!
– Алло, здравствуйте, вчера вечером у вас снял номер мистер Стэнфорд. Да. Он еще в отеле? Спасибо, до свидания. – Молли положила трубку. – Сейчас, скорее всего, он уже дома или на работе. Сказали, что давно уехал.
– Тогда мы сейчас ему позвоним. – Марианна, уже без объяснений, самостоятельно разобравшаяся во всех хитросплетениях произошедших недоразумений, уверенно завладела телефоном.
А Молли все никак не могла привыкнуть к новой ситуации. Так, значит, не было измены, не было насмешек, ничего не было! В его глазах ситуация выглядела следующим образом: ушла из театра с другим, ничего не объясняя, словно… Боже! Как же я виновата перед ним! И после этого он еще самоотверженно кинулся ее спасать, даже, может, рискуя жизнью!
В этот момент Марианна, чью беседу с братом Молли прослушала, дала ей трубку:
– Я все объяснила – и про него, и про тебя.
– Алло, Молли… Молли…
Ласковый, дрожащий от счастья голос. Его голос. Милый, родной, самый желанный на свете. Им можно наслаждаться, им можно жить, в нем можно тонуть, до бесконечности тонуть в до боли близких сердцу интонациях.
– Молли…
Только услышав свое имя в третий раз, она наконец сообразила, что надо не только слушать, но и еще отзываться.
– Да.
– Молли, прости меня, я не подумал, я полный осел! Прости меня, пожалуйста, я не предупредил. Только не клади трубку. Давай поговорим. Это глупое недоразумение…
Джеральд говорил быстро, сбивчиво и почему-то извинялся. За что? Наверное, он и сам не ответил бы на этот вопрос. Молли улыбнулась.
– Я не хотел, это получилось случайно, представляю, что ты подумала… – тараторил он.
– Ты меня любишь? – спросила Молли очень тихо, почти шепотом, сердце ее забилось в предвкушении самого главного слова в жизни женщины, самого главного слова, которое когда-либо произносили мужчины.
И Джеральд ответил единственно возможное:
– Да.
11
Миссис Бейкерсон в удивительно желтом платье, таком желтом, что не заметить ее среди гостей было практически невозможно, неутомимо сновала от стола к столу.
– Поправьте салфетки! Те тарелки нужно поменять с этими! Кто сервировал стол?! Что за мещанский вкус: розовые тарелки на голубой скатерти?! Правильно говорят, если хочешь сделать что-то хорошо, делай это сам!
Отследить перемещения миссис Бейкерсон по лужайке, где был организован банкет для обеих свадеб, не составляло труда. Неизвестно, из каких завалов она извлекла свою шляпу, но ярко-желтые огромные перья маячили над толпой то там, то здесь, придавая торжеству некоторую оригинальность.
– Кто поставил сюда эти цветы?! Не хватало еще, чтобы молодые в день свадьбы видели эти одуванчики! Мистер Треверс, мистер Треверс! Подойдите, пожалуйста, на минуточку!
Бедный организатор свадеб в это утро чувствовал себя абсолютно не нужным. Зачем его пригласили, если эта женщина все равно делает все по-своему? Сначала он пытался возмущаться, потом скандалить, но, когда миссис Бейкерсон заявила во всеуслышание, что лучше знает вкусы женихов и невест, а потому имеет больше прав распоряжаться, мистер Треверс махнул рукой. Какой смысл препираться? Пропади все пропадом.
