Астрид тоже повернулась и улыбнулась ему.
– Идемте. Вам нужно познакомиться с детьми.
Она повела его в больницу, где умер ее сын, и Шарп даже не поверил, что это еще и приют. Ничего похожего на Брухаус-лейн. Ни высоких стен, ни ворот с острыми шишками, хотя окна верхнего этажа тоже забраны металлическими прутьями.
– Чтобы старшие мальчики не взбирались на крышу,– объяснила Астрид.
– Так это не тюрьма.
– Конечно нет! – Она рассмеялась и покачала головой.
На тюрьму приют и вправду не походил – белое двухэтажное здание с чистым двориком, цветочные клумбы. Рядом небольшая часовня с органом, незатейливым алтарем и мозаичным окном с изображением окруженного детьми Христа.
– Я вырос в таком же заведении.
– В приюте?
– Да. Хотя и не совсем в таком. Нас заставляли работать.
– Здесь дети тоже работают. Девочки учатся вышивать, а мальчики обучаются морскому делу.– Астрид провела его за угол дома, где стоял похожий на мачту флагшток.
До Шарпа донесся веселый смех.
– У нас было не так.
С десяток ребятишек, все в серых платьицах и бриджах, играли во что-то у флагштока. Трое ребят-калек и девочка с трясущейся головой и стекающей по подбородку слюной наблюдали за игрой, сидя в плетеных креслицах на колесиках.
– Им здесь хорошо.
– Это очень важно. Счастливого ребенка скорее возьмут в хорошую семью.
Астрид провела его наверх, где две большие комнаты занимала больница, и Шарп, стоя на балконе, пока она раздавала продукты, думал о приюте на Брухауслейн и Джеме Хокинге. Он улыбнулся, вспомнив страх в глазах Джема.
– Почему вы улыбаетесь? -поинтересовалась Астрид, выходя на балкон.
– Вспомнил себя в детстве.
– Так оно у вас тоже было счастливое?
– Не сказал бы. Нас слишком часто били.
– Здесь детей тоже бьют. Если украдут что-то или солгут. Но не часто.
– Нас пороли плетью. До крови.
Астрид нахмурилась, словно не зная, можно ли ему верить.
– Мама всегда говорила, что англичане жестокие люди.
– Мир жесток.
– Тогда нам нужно стараться быть добрыми,– твердо сказала Астрид.
Они пошли домой. Увидев их, Банг насупился, а Оле Сковгаард, заметив счастливое лицо дочери, подозрительно посмотрел на Шарпа.
– Нам нужно найти для охраны датчан,– сказал он ей вечером, но, поскольку все старались попасть в милицию и людей не хватало, скрепя сердце позволил Шарпу задержаться на Ульфедт’с Пладс.
В воскресенье лейтенант со всеми домочадцами отправился в церковь, где непрерывные гимны и монотонные службы так утомили его, что он задремал и очнулся, только когда Аксель Банг весьма нелюбезно ткнул его локтем в бок. На следующий день Шарп сопровождал Сковгаарда в банк, а после полудня снова сходил с Астрид в приют, после чего они посетили еще склад на Аматере, небольшом острове, на котором расположилась восточная сторона Копенгагена. Проходя по подъемному мостику, переброшенному через узкую часть бухты, мимо преграждавшего вход в гавань бона, стрелок насчитал восемнадцать линейных кораблей и столько же фрегатов, бригов и канонерок. В доках строились еще два больших корабля, их громадные корпуса на стапелях напоминали деревянные скелеты. Именно он, этот флот, был последней надеждой жаждущего вторгнуться в Британию Наполеона. Именно из-за него британцы пришли в Данию, а французы сосредоточились на ее южной границе. Матросы занимались сейчас тем, что снимали с линейных кораблей и перетаскивали на берег орудия, которым предстояло пополнить уже имеющуюся в городе артиллерию.
Закончив с делами на складе, Астрид повела Шарпа к береговым укреплениям, где они поднялись на стрелковые ступени между двумя бастионами. Ветер рябил воду и играл ее светлыми волосами. Далеко на горизонте мачты британского флота казались уткнувшимся в небо частоколом.
– Почему они стоят там?
– Высадка армии занимает много времени. Думаю, они подойдут сюда через день, может быть, два.
Глухой звук орудийного выстрела нарушил тишину теплого летнего дня. Повернувшись на восток, Шарп увидел поднимающееся вдалеке над морем сероватое облачко дыма. За первым выстрелом прозвучал второй. Корабли вытянулись поперек широкого канала, преграждая путь паруснику. Еще один выстрел, и картечь забарабанила по искрящимся солнечными бликами волнам. Шарп достал из кармана подзорную трубу, навел на цель и увидел трепещущие под ветром паруса. В следующее мгновение британский флаг соскользнул с бизани и исчез из виду.
– Что там? – спросила Астрид.
– Английский купец.
Капитан, должно быть, возвращался издалека и, скорее всего, пока не загремели орудия, даже не знал, что Британия с Данией начали войну. Паруса свернули, и огонь прекратился.
Шарп протянул трубу Астрид.
– И что теперь? – спросила она.
– Отконвоируют в бухту. Это приз.
– Так мы воюем? – удивилась Астрид.
Одно дело знать, что британская армия высадилась на побережье, видеть, как по городу расхаживают ополченцы, как устанавливаются новые батареи, и совсем другое сознавать, что война действительно началась. Это казалось невероятным. Дания воюет! И не с кем-нибудь, а с Британией!
– Воюем.
Возвращаясь в Ульфедт’с Пладс, они сделали небольшой крюк в сторону Бредгаде. Здесь находился и дом деда Лависсера, узнать который не составляло большого труда – почтить новоявленного героя собралась небольшая толпа. Женщины приносили цветы, кто-то украсил датским флагом фонарь над входом. Шарп постоял на противоположной стороне улицы, вглядываясь в окна, но никаких признаков пребывания там предателя не обнаружил. Лависсер пропал, исчез, растворился, как будто и не заявлялся ночным гостем в дом Сковгаарда. Тем не менее Шарп не сомневался – изменник еще вернется. И не один, а со своими французскими приятелями.
На следующий день по городу поползли слухи, что британская армия выступила-таки маршем на юг. Вернувшись после посещения приюта, Шарп обнаружил Акселя Банга расхаживающим с важным видом по складу в синем мундире с потускневшими серебряными пуговицами и серебряной нашивкой на плечах.
Я лейтенант ополчения,– с гордостью объявил приказчик.
На боку у него висела старинная сабля в обтянутых черной тканью ножнах. С полдюжины вооруженных мушкетами мужчин, недавних служащих Сковгаарда, отдыхали в тени склада. Все они были далеко не молоды и вступили в ополчение вместе с Бангом.
– Будем стоять здесь, потому что здесь городской продовольственный склад. Теперь у нас есть оружие, и мы сможем сами защитить мистера Сковгаарда.
Шарп взглянул на шестерых ополченцев.
– Они ведь обучены, да?
