– Я не видела никакой машины. Наверно, просто не обратилавнимание.
– Еще бы! Тебя же привезли на шестисотом. Где ты была?
– Мне нужно было побыть одной. Я хотела хорошенько подумать.
– Гуляла на шестисотом?!
– Ага.
– Объясни мне, как можно гулять на шестисотом?
– Я машину поймала, и меня за деньги возили.
– Только и всего?!
– Нуда.
– Здорово. Никогда не знал, что хозяева шестисотых шарусбивают.
– Так я не хозяина поймала, а водителя.
Стас подошел и жестко обхватил мое лицо рукой.
– Стас, ты что? – ни на шутку перепугалась я. – Я погулятьне имею права?!
Стас не ответил. Он схватил меня за волосы и намотал их себена руку. Я стиснула зубы.
– Стас, пусти. Больно! Ты мне сейчас волосы выдерешь.
– Надо бы! Может, без волос на тебя мужики смотреть небудут.
– Мне больно… – взмолилась я. – Волосы, пусти…
– Волосы, говоришь, отпустить? Хорошо, отпущу.
Стас и в самом деле отпустил мои волосы, но при этом изовсех сил толкнул меня к стене и ударил кулаком. Я закричала и попыталасьзакрыть лицо руками.
– Не ори! По лицу бить не буду, тебе же товарный вид иметьнужно! Иначе работать не сможешь, а тебе еще пахать и пахать.
– Тогда чего бьешь?! – навзрыд заплакала я.
– Уж больно лицо у тебя наглое, совсем страх потеряла!
Стас ударил меня в живот. Я охнула и съехала вниз по стене.Удары посыпались один за другим, и каждый из них был больнее предыдущего.
– Прекрати! Я больше не могу!
Стас посмотрел на меня налитыми кровью глазами и пошел вкомнату. Я попыталась встать, но оказалось, что у меня на это просто нет сил.Застонав от боли и унижения, я сделала еще одну попытку, но она тоже оказаласьбезрезультатной. Из комнаты выскочил совсем рассвирепевший Стас и швырнул мне влицо пакет с платьями.
– Что это?!
– Вещи, – с трудом проговорила я и сплюнула скопившуюся ворту кровь.
– Я вижу, что вещи! Откуда они?!
– Купила.
– Где?!
– В магазине на Тверской. Ты же знаешь, я всегда так делаю,когда у меня плохое настроение.
– А может, ты фраерка себе какого завела?!
– Никого я не завела. Просто мне было очень паршиво, и ярешила купить себе новые вещи…
Я говорила медленно, стараясь сдержать слезы и скрыть, скаким трудом дается мне каждое слово. Я знала, пока я буду говорить, Стас будетменя слушать, а если Стас будет меня слушать, значит, он не будет бить. – Япозвонила в бутик на Тверской и узнала, что поступила новая коллекция. Вот я ипоехала. Просто хотела снять стресс. Ты же знаешь, что поход по магазинамнеобходим женщине так же, как мужчине футбол. Ты же всегда потакал моимприхотям, относился к ним с пониманием. Тем более я получила неплохой гонорарза свое последнее дело.
– Хорошо! – резко перебил меня Стас. – Хорошо. С этимпакетом ты меня убедила. – Он снова бросился в комнату. – Тогда скажи, что этотакое?! – крикнул он, вернувшись с моим портретом. – Это что за херня?!
– Это не херня. Это произведение искусства. Очень дорогая икрасивая картина, написанная маслом.
– Но ведь на ней ты голая…
– Не голая, а обнаженная.
– Какая разница?!
– Разница очень большая.
– Я смотрю, ты чересчур умная стала! И какой лопух тебянарисовал?!
– Не нарисовал, а написал. И не лопух, а художник. Вернее,он даже не художник, а человек, к которому пришло вдохновение. Он попросил менястать его натурщицей. Всего на один день.
– Ну и как, ты стала?! Ему понравилось, как ты позировала?
– Это видно на картине. Стас взял бутылку ликера и спрезрением покрутил ее в руках.
– У тебя ничего нормального нет выпить?!
– Нет. Все закончилось.
– Конечно! Пьешь, как прорва. У тебя, наверно, вместо кровиалкоголь по венам идет.
– На себя посмотри! – слегка осмелев, огрызнулась я. –Запьешь от такой жизни.
– А чем тебе твоя жизнь не нравится?! Благодари Бога, что япомог, а то так и сидела бы в дерьме.
Стас принялся пить ликер прямо из горла и немного подобрел.Но я понимала, что это затишье перед бурей. Глаза его снова потускнели.Неожиданно он схватил меня и потащил в спальню.
– Стас, ты что?! – Я пыталась вырваться.
– Изголодался я за эти дни.
– Не могу! Я сейчас не могу! – Я буквально вжалась в спинкудивана.
– Почему?
– Ну не могу, и все…
– У тебя месячные, что ли?! Так они никогда нам с тобой немешали. Полотенце подстелем, и все или в ванну пойдем. Ты сама любишь смесячными. Говорила, с месячными ты возбуждаешься больше, что тебе трахатьсяхочется чаще. Говорила или нет?!
– Говорила. Только это было раньше, Стас, понимаешь, раньше!
Стас бесцеремонно стянул с меня джинсы.
– Да ничего нет. На хрена комедию ломаешь?!
– Ну прекрати! Сказала же, что я не могу! Сначала побил, атеперь сексом хочешь заняться… У меня все тело болит.
– Ну прости меня, пожалуйста. Люблю я тебя, а ты мне нервымотаешь. Прости, я силы не рассчитал.
– Так просто! Прости, и все. Что мне теперь с этимиссадинами делать?!
– Лерка, ну что ты ноешь?! На тебе все как на собакезаживает! Завтра будешь как новенькая, – недобро усмехнулся Стас. – Мне тебя непобить, а убить надо было! Кончай такие номера отмачивать! Если, не дай Бог,такое повторится, я за последствия не отвечаю. Такая стерва, как ты, когохочешь из себя выведет!
