серьезной причине, чем из-за того, что попался на удочку шутников.
— Ну вот, — сказал он Эм. — Они снова уничтожают патроны, хотя их и так осталось мало. Но никто из них понятия не имеет, как делать патроны. Мы живем в стране, где много горных львов и диких быков. Патроны нужны нам, чтобы обороняться от них и добывать себе пищу.
— Не беспокойся, дорогой, — услышал он голос Эм. — Пора спать.
Он устроился возле нее, положив голову ей на грудь, как бы черпая от нее силу и уверенность.
— Я не очень беспокоюсь, — сказал он. — Может быть я тоже бы наслаждался всем этим, если бы чувствовал уверенность в будущем.
Он лежал, ожидая ее ответа, но его не было, и тогда он снова погрузился в свои мысли, произнося их вслух.
— Ты помнишь, как я однажды сказал, что мы должны производить сами что-нибудь, а не жить остатками. Ведь это очень плохо, даже чисто психологически. Я говорил это не раз и не два. Я говорю об этом постоянно.
— Да, я помню. Ты часто говорил об этом. Но ведь гораздо проще открывать банки с консервами, их ведь так много в магазинах и на складах.
— Но ведь конец когда-нибудь будет! Что тогда будут делать люди?
— Я думаю, что когда придет время, люди сами решат свои проблемы. Я, дорогой, хочу, чтобы ты поменьше думал об этом. Ведь люди совсем непохожи на тебя, который постоянно смотрит вперед. Люди, в основном, похожи на Эзру, Джорджа, меня. Это самые обыкновенные люди. Они не думают о будущем. Дарвин, не помню, как его зовут, говорил, что люди произошли от обезьян. А я уверена, что обезьяны никогда не думали о будущем. Если бы люди произошли от пчел, или муравьев, они бы смотрели вперед. Или хотя бы от белок, которые делают себе запасы пищи на зиму.
— Да, может быть. Но в Старые Времена люди думали о будущем. Посмотри, какую цивилизацию они создали.
— Да, но они создали еще и Дотти, и Чарли Мак Карти, и еще кого-то, о ком говорил Эзра. А что касается того, что мы не создаем ничего, а только ищем пищу и все такое, то пусть тебя это не беспокоит. Разве это не похоже на то, как люди жили всегда? Если тебе сейчас понадобится медь, ты пойдешь на склад и возьмешь медной проволоки, а раньше человек, если ему нужна медь, шел в горы и выкапывал ее там. Правда, не чистую медь, а руду, но разницы никакой. То есть, они тоже все искали, и так было всегда. А насчет пищи? Люди всегда пользовались тем, что давала им земля. А мы берем ту пищу, что дают нам склады. Я не вижу здесь никакой разницы.
Такие аргументы несколько удивили Иша. Затем он пришел в себя. — Да нет, это все не так, — сказал он. — Люди раньше были более производительны, чем мы. Они ведь создали все то, чем мы пользуемся до сих пор. Они думали о будущем.
— Я не уверена в этом. Ты помнишь, как в газетах часто писали о том, что кончаются на земле нефть, каменный уголь и другие полезные ископаемые? А как много говорили о том, что мы полностью истощили землю и она уже не будет родить хлеб?
Иш хорошо знал Эм и понял, что она хочет спать. Поэтому он пожелал ей спокойной ночи и не стал продолжать разговор. Но сам он не мог уснуть. Мысли его бешено кружились в голове. Он ясно вспомнил те первые ужасные дни после катастрофы. Вспомнил, как размышлял о путях, которыми пойдет будущая цивилизация. Вспомнил, как он обнаружил закон равновесия человека с окружающей средой, и как изменения среды заставляют меняться человека. И только выдающийся человек может противостоять этому сильному давлению природы на него.
И когда он подумал о выдающемся человеке, он тут же подумал о Джо, маленьком Джо, его быстром сообразительном взгляде, единственном из всех, кто понял то, что хотел сказать Иш. Он пытался представить себе, каким он будет, когда вырастет, и подумал, что настанет время, когда он сможет поговорить с ним на равных. Он представил, что скажет ему.
— Ты и я, Джо, мы оба похожи. Мы понимаем друг друга. Эзра, Джордж и остальные — все они хорошие люди, и мир не смог бы существовать без них. Но в них нет искры. Только в нас с тобой есть искра!
И затем он перебрал в уме всех остальных, кончая Эви, которая была на самом низу социальной лестницы. Может не нужно было сохранять ей жизнь все эти годы? Ведь есть же такое слово — эвтаназия — убийство из милости. Но кто в его племени может взять на себя эту миссию — убрать Эви? Пусть даже она и сама несчастлива и не приносит счастья никому. Чтобы решиться на такое, нужно иметь гораздо большую власть над людьми, чем просто власть отца над детьми. Гораздо большую, чем сила общественного мнения в их маленьком Племени. Когда-нибудь что-нибудь у них случится и, конечно, не обязательно с Эви, но что-то случится, и тогда им придется организоваться и предпринимать какие-то действия.
Это так сильно подействовало на него, что он дернулся всем телом, как будто ему прямо сейчас приходилось предпринимать контрмеры против чего-то ужасного.
Его движение разбудило Эм, а может она не спала.
— В чем дело, дорогой? — спросила она. — Ты подпрыгнул как щенок, увидевший горного льва.
— Когда-нибудь что-нибудь случится, — сказал он, голосом пророка, предвидящего течение событий.
— Да, я знаю, — сказала она. Она без слов поняла, о чем он думает. — И мы должны быть готовыми, чтобы противостоять этому, создать какую-то организацию.
— Ты знаешь, о чем я думаю?
— Ты же говорил об этом раньше. И довольно часто. Джордж говорил сегодня о холодильнике, а ты, как всегда, о том, что может случиться. Однако пока ничего еще не произошло.
— Но когда-нибудь случится. Время идет! В конце концов я окажусь прав.
