пулеметный стрекот за спиной. Не выдержав мистики. машина вела стрельбу. Замолкла, не понимая, что делать дальше.
Посмотрел на часы — у меня ровным счетом минута и двадцать секунд. Чуть больше, если прокнет Наткина абилка.
Ремботы вынырнули из ангара шумной стайкой проказливых сорок. Урчали крохотные антигравы, антенны лупили ни в чем не повинный воздух. Врубились сканеры, проверяя целостность корпуса. Толпились, толкались в растерянности, стучали друг дружку о бока алюминиевых сфер.
Блеск отражения ударил по глазам, ослепил. Так ли вели себя машины, когда мимо них проскакивала юркая, точеная фигурка Айки с Бейкой внутри? Я не знал.
Дыхание сбилось, поддавшись внутреннему волнению. Уже плевать. С разбега наскочил на сетку-рабицу, перемахнул одним ловким движением. Поддался интуиции — и правильно. Сетка взорвалась истрепанной тряпкой. Пронзенная, заскрежетала, начала заваливаться — турели среагировали на звук.
Одна минута: много времени потерял, уходя от беспорядочного, неприцельного огня. Труп передо мной — бледный толстяк уставился в небеса. Падальщики принялись за работу, в ноздри ударил трупный дух. Пролежит еще день, и сюда будет не подойти.
Десять секунд, чтобы осмотреть карманы. Притормаживая на ходу, поскользнулся, покатился по гладкой поверхности шлифованных плит пола на пятой точке.
Хлопнул любителя пасты по карманам, выволок нехитрую добычу. Ключи, монеты, край испачканного кровью платка. Карандаш, часы, мятая плюшевая игрушка.
С ужасом осознал, что не имею ни малейшего понятия, как должен выглядеть этот самый треклятый ключ.
Сорок секунд, напомнило время. Если бежать, то лучшего момента, чем сейчас, не найти. Успею добежать до вон того пня, а уже оттуда…
Плевать.
Рывком вскочил, бросился к ближайшей турели. Врубил Ириску, терять так все разом! Велел той проложить кратчайший маршрут от меня до каждого механоида.
Ремботы смотрели на меня окулярами камер, словно отвод глаз на них не работал. Не знают, что со мной делать, воспринимают, как непонятную игрушку.
Турель легко и быстро поддалась мутагену. Мана полилась из меня потоком, наращивая на ствол пламегаситель, пряча оптический прицел в затворный механизм. Ствол потянул за собой, словно став резиновым, он изогнулся дугой.
Испорчено. Потрачено. Тридцать секунд, еще четыре машины.
Синий хвост указателя тащился отсюда к следующему, чувствовал себя внутри игры на время. Следующий механоид уловил Ириску, зашуршал поворачиваемой башней. Нет уж, братец. Инженер делал тебя произведением искусства, а я здесь с одной целью — обратить тебя в кучу хлама без единого выстрела.
Получилось. Ствол захрустел, словно стекло. Ремботы разглядывали первую жертву, пытаясь оценить ущерб. Сейрас принялась за работу: остроухая механик раскручивала их на гайки прямо в воздухе. Зачадил первый, когда вырубился антиграв, с грохотом рухнул наземь. Его собрата повело в сторону, отвалилась часть корпуса. Распахнулся технический отсек, высвобождая потроха проводов, обнажив схему. Третий, словно обезумев, закружился в причудливом танце, устремившись вверх.
Ириска испуганно шепнула, что слышит глас вражеской системы: она обескуражена, она напугана, она хочет врубить тревогу, пока еще не поздно.
Кто бы мог подумать, что техника окажется в критической ситуации столь же беспомощной, как и человек?
Двадцать секунд. Третья турель рухнула моей жертвой. Стволы зацвели, скрипя, вытянулись, завязываясь узлами. Патронник сместился, заскрежетала утаскиваемая невесть куда патронная лента.
Побежал к четвертой и понял: не успею.
Словно издеваясь, пятое, головное орудие пряталось в чреве стальных дверей. Открыть, нырнуть внутрь не успею. Отчаяние давило: чувствовал, как тону в нем с головой. Надежда билась испуганной птицей, просилась наружу. Не выдержав, зарычал, как зверь, споткнулся о булыжник. Четвертый робот, уже знакомая «Гадюка», шевелил лапами упоров, готовясь к атаке, воспринимая нечаянный удар за нападение.
Из глотки вырывалось рваное дыхание. Ната, облизнув губы, перехватила мою винтовку, сняла с предохранителя, приготовилась стрелять. От пота слиплись волосы, в глазах слезы — боялась, волновалась как никогда.
Пять секунд, четыре, три.
Гнилая затея. Надо было…
Зажмурился лишь на миг, рухнув в пучину отчаяния. Поражение гоготало над головой злым бесом и почти застрекотало убийственной очередью.
Две.
Одна…
Поддавшись порыву, что есть сил влупил по механическому борту. «Гадюка» вздрогнула, пришла в движение, машину охватил человеческий, доселе неведомый ужас. Заискрили чипы хитроумной системы, оказавшись не готовыми к такому напряжению.
Плевать, зверь, вырвавшийся из меня, заставил представить дроида букашкой. Мгла вынырнула из-за горизонта, сожрав солнце, небеса, покусившись на сам горизонт.
Задворки сознания…
«Гадюка» захрустела под сапогом, обращаясь в стальное месиво. Я пулей врезался в ворота крытого ангара — не готовые к такому напору, они снесены, будто ураганом.
Головное орудие готовили к встрече как минимум с великаном.
Я больше любого великана. Слышал, как скрипят червячные затворы, шипит заряжающий механизм. Тяжелый снаряд укладывается в ложе, готовый ухнуть и уже потом разразиться отчаянным воем тревоги.
Не пушка — ствол в руках маленького мальчика. Испуганного, дрожащего от ужаса, оглядывающегося в поисках взрослого. А взрослого нет.
Детеныш танка, птенец истребителя. Голодным котом набросился на него, разевая пасть — не успев крикнуть, он исчез…
* * *
Сейрас почесала затылок, заглянув в ангар. Проверила винтовкой углы, как учили. Ни единого бота, ни шагохода, ни сферы-камикадзе.
Отчитывались по связи девчонки: чисто, помех нет. У вас?
Громче всех вопрошала Елена, голос зазнайки дрожал, боялся услышать печальную правду. Сегодня правда обычная.
— В порядке. Все живы.
Волчица не поверила. Мог поклясться, уже добралась до точки сбора и сидит, вслушиваясь в каждый шорох. Больше всего боялась услышать грохот ружейного выстрела. Велел не терять бдительности и держать нос по ветру. Снова фыркнула, словно собака, отключилась.
— Чува-а-а-а, ты как? Цел? — остроухая подошла ближе не сразу.
— Ната?
Вместо ответа инфо-фея явилась собственной персоной. Плакала. Утирает слезы. Боялась на меня даже смотреть.
— Ты, как время-то почти ага, как вырос вдруг!
Ружейный демон, которого так мечтал узреть Вит Скарлуччи, вновь дал о себе знать в самый черный момент. Возьми он на сегодня отгул, пришлось бы туго.
— «Гадюка». Видел, что сотворил с ней?
Попытался встать — получилось не сразу. Выглянул в пролом. Это я сделал? Помнил только раскуроченные двери. На противопехотную зенитку словно сел великан. Или наступил.
Ната протянула мне «Янтарь», взял его. Чувствовал, как оружие ластится, наслаждаясь моим прикосновением. Разве что как кот не урчит.
— Мы справились?
— Спрашиваешь, серж! Ну и шуточки у тебя! Ты как всегда, герой. А сразу ты с ними так не мог?
Ната утерла щеки, принялась за работу. Кажется, не верила, что обошлось. Блаженно выдохнула, без сил рухнув на пол, села, широко расставив ноги.
— Тревогу включить не успели. Не думаю, что у нас много времени. Системы пошлют проверочный сигнал. Если пункт не ответит…
Кивнул, тут все очевидно. Тут же спросил:
— Разве мы отключили систему?
Ната развела руками, показала на мятый лист бронированной двери, протащившийся по земле. Очерченный след, глубокие царапины. Торчали обломки серверов…
Едрить-колотить…
— Много у нас времени?
Инфо-фея пожала плечами — кажется, нашлось что-то, чего не знает даже она.
— Может быть, пара-тройка часов, а может быть, до конца дня. Давайте уйдем отсюда поскорей?
Сказала, встала, отряхнулась. Ей неуютно среди чуждых компьютерных систем, будто не она в них проникает, а наоборот.
Прогнал прочь тут же скользнувшие на ум пошлости. Сейрас протянула руку, помогла встать…
* * *
Сейрас изучающе рассматривала толстяка, Ната отвернулась. Привыкла иметь дело с механическими врагами, да и этот был ей не враг… Скрылась в прорехе корпуса: машины всегда интересовали ее больше.
Испачканный костюм, нелепая поза, раскрытый рот. В ноздри ударил тягучий мертвецкий дух — я прикрыл нос ладонью. Рой мух с муравьями принялись за дело.
Сейрас подцепила носком ноги папку, нагнулась. Пробежала взглядом по строкам просвечивающей сквозь пластик бумажки, прищурилась. Всмотрелась в мертвяка.
— Эй, цыпа! А жмура-то я знаю!
— Знаешь?
— Ну да! А ты, почитай, не ведаешь, кто тут пред тобой мацой свинцовой подавился?
Пришлось признать, что так и есть. Сейрас недовольно покачала головой. Ириска предательски молчала.
— Да ты сам-то хорошенько
