кухни, входных дверей и коридора. Из нескольких камер, подающих изображение на экран, стало видно, как забегали, засуетились захватчики.
– А ну-ка, субчики, – пригрозила Маргарита, когда кто-то опять заколотил в дверь кулаками. – Разминка закончилась. Теперь основное представление. – И она приникла к экрану, отключая газ и электричество во всем доме. Эти действия остались незамеченными грабителями, но, когда Маргарита одним движением мыши опустила ставни на окнах, Дашка попробовала включить свет. Не получилось!
– Давай уйдем, Лерчи, – взмолилась она. – Пожалуйста!
– Не ной, – взвился тот. – Звони Лутонину, пусть лист несет. И говори, что у нас заложники.
– У меня нет его номера, – выдохнула Даша, ожидая новую взбучку.
– Значит, звони в полицию! Все равно я эту бабу, что меня горячей сковородкой огрела, живой не выпущу.
Рита вздрогнула, услышав в колонках скрипучий голос, угрожающий ее маме.
– Ума не хватает просто удрать, – зло пробормотала она и потянулась к телефону, забытому отцом перед уходом.
– Митрич так старательно искал адвокатское удостоверение, что забыл телефон, – хмыкнула мать, опустив наконец сковородку на пол.
– Мам, звони сразу Чижику, а ты, Надя, набери Хоппера и моего Вовку, пусть знают, что мы в безопасности, и не поддаются на угрозы этих выродков.
Михаил Анатольевич Дьяконов приготовился к долгой беседе. Майор Петухов казался хмурым и мрачным, а адвокат Танеев, нацепив на нос очки в золотой оправе, уже по третьему разу перечитывал жалобу.
– Лихо состряпали, – пожаловался он вслух. – Тут тебя после такой цидули закрыть нужно, опасность для мирного населения представляешь.
– Поэтому я и просил приехать, – тяжело вздохнув, бросил Петухов.
– А что шериф наш по этому поводу думает, – с ехидцей осведомился Танеев.
– Олег Федорович в отпуск уехал, я его обязанности исполняю, – безрадостно отрапортовал майор.
– А кто адвокат? Жертва эта… к тебе с адвокатом приходила?
– Ну да, – солидно начал Петухов. – Потерпевший с адвокатом был. Этот… как его? Рессухин!
– Сенька? – радостно усмехнулся Танеев. – Что ж ты мне сразу не сказал? Сейчас я ему позвоню. Спрошу, к чему весь этот балаган.
Митрич сунулся в портфель, но телефона там не оказалось.
– Странно, – потер он затылок. – А ну-ка, Чижик, позвони мне.
Гена Петухов, ничуть не обидевшись за школьное прозвище, потянулся было за телефоном, как трубка вдруг зазвенела и завибрировала.
– Так вы мне сами звоните, Митрич! – изумился Гена.
Три пары глаз удивленно уставились на мобильник майора.
– Ответь! – приказал Танеев.
– Да, Татьяна Алексеевна! – разулыбался Петухов, услышав знакомый голос. – Потом посерьезнел. – Да. Понял. Хорошо. – И, на бегу передавая трубку Танееву, выскочил в коридор.
– У нас заложники на Пушкина, 22!
Миша Дьяконов, прошедший чертовы зубы и сам когда-то принимавший участие в освобождении заложников, струхнул не на шутку. Он почувствовал, как внутри все холодеет, и слышал лишь громкие удары сердца.
«Надька, Надька там! – завопило все внутри, но тут же Хоппер одернул себя: – Тетя Таня спокойно разговаривает, значит, не все потеряно».
– Что там? – прохрипел он в нетерпении, когда Танеев закончил разговор.
– Дашенька к нам пожаловала со своим уродом, – рыкнул Митрич. – Он с пистолетом, она с ножом. Нюша моя их чугунной сковородкой отлупила и с девчонками в пультовой заперлась. У меня, знаешь, как серьезно пультовая оборудована, – продолжал Танеев. – Там дверь только сверху деревянными накладками закрыта, а внутри полая, бронированная, и в пустоты песок засыпан. Никто не откроет. Как бомбоубежище!
– Анютка как почувствовала, когда решила в эту комнату перебраться, – поддакнул Миша. – Хорошо, что они там обосновались, и тетя Таня успела заскочить.
– Говорит, ее Маргошка втянула. Огонь-девка! Ты, Мишаня, позвони Вовчику. Чего человека в неведении держать? Он – мужик с головой, может, придумает что-нибудь.
Звонок Хоппера застал Вову в переговорной, где напротив него, нагло улыбаясь, сидела Луиза Кимовна Сандрозд.
– А чего мне твои менты сделают? – ощерившись, ухмыльнулась она. – Ты меня за руку поймал? А в морозилку мог и сам положить, чтобы потом на меня свалить…
Она громко разорялась, когда зазвонил сотовый. Молоканов молча выслушал и лишь буркнул в трубку:
– Хорошо, сейчас выезжаю!
Владимир Петрович, резко отключив телефон, посмотрел на уборщицу. Та, смерив бывшего начальника высокомерным взглядом, заявила:
– У вас ничего нет против меня. Никакие признания я писать не собираюсь. До свидания!
– Не торопитесь, мадам, – рявкнул Молоканов. – Я с вами еще не закончил.
Начальник службы безопасности удивленно уставился на шефа. Необычная реакция. В такой ситуации Владимир Петрович, прекрасно понимая, что нет никаких доказательств, а деньги нашлись, отпустил бы воровку на все четыре стороны. Но сегодня на календаре явно не день Бэкхэма… то есть не Луизы Сандрозд.
– И что будет? – нагло поинтересовалась уборщица.
– Сейчас узнаешь, – угрожающе рыкнул Молоканов и предупредил: – По своей воле с нами поедешь, или мне применить силу?
– Никуда я с вами не поеду, – испугалась Луиза Кимовна и снова подскочила, намереваясь выйти.
– Ясно, поедем в принудительном порядке, – ухмыльнулся Молоканов и попросил Северинова и охранника Женю выйти с ним в коридор.
– Нужно как-то ее зафиксировать, – вслух подумал Владимир Петрович. – По-хорошему она с места не сдвинется. Наручники бы надеть и в рот кляп засунуть…
– Ты чего, Владимир Петрович? – опешил Северинов. – Нас самих тогда повяжут.
– Да знаю я! – в сердцах воскликнул Молоканов. – Но мне нужно доставить эту суку в Вишневку! Ей ничего пока говорить не хочу, нутром чую, что она там понадобится.
– А у нас в здании на втором этаже секс-шоп открыли, – глубокомысленно выдал охранник Женя. – Там всякие розовые наручники, кляпы…
Молоканов посмотрел на мальчишку внимательно и рассмеялся.
– А что? Идея! Нам эту крысу только до машины довести. Сгоняй-ка туда, Женек! И какой-нибудь парик захвати!
«Эх, зря Женька в безопасники подался», – отметил про себя Молоканов, разглядывая в зеркало заднего вида сидевшую в окружении охранников мадам Сандрозд. Руки она сложила на груди. И Владимир Петрович хорошо видел запястья в розовых пушистых наручниках. На голову тетке Женя напялил малиновый парик, под цвет пластмассового шарика, засунутого в рот и закрепленного ремешком на затылке. Не то чтобы Вова не знал о существовании этих приспособлений. Но, если честно, никогда даже в руках не держал и не пользовался, считая чем-то постыдным. Луиза Кимовна встретилась с ним взглядом в зеркале заднего вида и замычала.
– Что она хочет? – лениво осведомился Молоканов, выезжая на трассу.
– Спрашивает, куда мы ее везем, – пояснил Северинов и, не получив от начальства точного ответа, пошутил: – В посадку убивать.
Молоканов хотел было осадить шутника, но, вспомнив нож, воткнутый в спину Байка, и представив, как его семья сидит сейчас в укрытии, решил промолчать. Уборщицу начала колотить истерика. И, проезжая мимо пункта ГИБДД, она замычала в
