наше предложение в силе, если что.
– Ты имеешь в виду рассказать Регине о том, что я здесь был?
– Да.
– Не стоит, Коля. – Младший сержант махнул рукой и вздохнул. – Бог ей судья, этой Регине. А я уж не пропаду. Спасибо тебе, и тебе, Вася, за теплый прием. Ну и за то, что сразу не выгнали. – Он улыбнулся.
– Куда ты теперь? – спросил капитан.
– Пока что попробую здесь обустроиться. А не получится, уеду на юг, к родственникам. Надеюсь, хотя бы они живы.
– Ну, мы еще с недельку будем здесь. Заглядывай в гости.
– Хорошо, спасибо.
Офицеры попрощались с Яном, и он ушел.
– Вот она, суровая правда войны, – задумчиво произнес Коновалов.
– Да уж, – покачал головой Рябцев. – Жаль парня. Вернулся с фронта, а тут на тебе. Ни родных, ни дома. Точнее, дом-то есть, да другие на него свои жадные ручонки наложили.
– Хорошо, что Регина фотографии не выбросила. Хоть какая-то память осталась Яну. Да и вообще, он, похоже, как ты, Вася, предпочитает видеть только хорошее.
– Будешь все время о плохом думать – долго не протянешь. Так мой бывший коллега говорил.
– Пожалуй, он был прав. Другой бы кто мог и с претензиями к Регине пойти. А он махнул рукой, мол, пусть останется на ее совести.
– А что бы он сделал, Коля? Если у этой дамочки все документы на руках, что все законно. Можно, конечно, и тяжбу затеять, но это сколько времени и нервов уйдет! И не факт, что в твою пользу вопрос решится.
– И такое может быть. Ладно, давай за уборку. А то потом неизвестно, будет время или нет.
– Давай. Я пойду пока замочу свои вещи. Надеюсь, в ванной хватит веревок.
– Еще на кухне есть. А я пока веник и тряпку поищу.
На наведение порядка у напарников ушло не больше половины дня. Добрую часть этого времени они потратили на стирку, поэтому обедать сели уже почти под вечер.
– Ничего, – сказал Василий. – Поужинать у нас сегодня может не получиться, поэтому совместим и то, и другое.
– Вернуться бы сегодня без потерь, – заметил Николай.
– Вернемся, Коля, – ободряюще подмигнул капитан. – Что нам какой-то напыщенный пижон Витас Варнас? И не таких видали и уделывали. И с него корону собьем.
– Не надо недооценивать противника, Вася. Варнас тоже не вчера на свет родился. Да и он-то, по сути, на своей вотчине, можно сказать, как рыба в воде, а вот мы с тобой – в тылу врага. Витасу куда проще, чем нам, несмотря на то, что мы – охотники, а он – дичь.
– Ну, где-то ты прав. Главное – деньги не забыть.
– Я уже все приготовил. Лишь бы Йонас нам подставу какую-нибудь не устроил.
– Не думаю. Мы вроде особых подозрений ни у кого не вызвали. Уж если эти два биндюжника, Витенька с Пашенькой, нас не раскусили… Хотя у Йонаса опыта побольше будет, чем у этих двоих. Ну и мы с тобой не первый день замужем. Все у нас получится.
– Я тоже на это надеюсь, – вздохнул майор. – Ладно, Вася, хватит болтать, давай есть. А то хоть время в запасе у нас имеется, но оно не резиновое.
10
Коновалову хотелось закурить. Он искоса поглядывал на смолившего папиросу Рябцева, стоявшего в двух шагах от него. Огонек тлел в наступившей темноте, представляя собой идеальную мишень для снайпера и служа ориентиром для любого, кто их выслеживал. А слежка была – в этом Николай был больше чем уверен. Наверняка ребята Варнаса пришли заранее, чтобы изучить непрошеных гостей на расстоянии. Майору даже казалось, что он чувствует эти наблюдающие за ними взгляды. Поделиться бы с Василием, но сейчас точно было не время для этого.
Из квартиры они вышли, когда уже начали сгущаться сумерки. Хоть городок был и небольшим, напарники потратили минут двадцать с лишним, чтобы найти указанное Йонасом место встречи. Ориентироваться по табличкам на домах было той еще задачкой: где-то они были на русском языке, где-то – на литовском. Вот и разбери, что за улица. Но то, что нужно, – старый разрушенный дом в конце небольшой и безлюдной улочки – офицеры все же нашли.
Ждали они уже минут десять-пятнадцать – часов у напарников не было. На улице поднялся довольно прохладный ветер, и теперь Коновалов понял, что имел в виду Петраускас, говоря, что они не успеют замерзнуть. Николай уже было решился стрельнуть у капитана папиросу, как послышались звуки шагов. Привыкшие к темноте глаза различили знакомый силуэт. Это был Йонас, и он пришел один.
– Добрый вечер, – как всегда вежливо поздоровался он.
– Добрый вечер, – кивнул майор и полез во внутренний карман пиджака. Он вытащил сверток с заранее приготовленными деньгами и протянул его мужчине со словами: – Как договаривались.
– Замечательно, – кивнул Петраускас и убрал деньги под плащ. – Прошу следовать за мной.
– А пересчитывать не будете? – поинтересовался Рябцев, туша окурок о подошву ботинка.
– Я вам верю, – не меняя своего приторно-любезного тона, ответил Йонас. – К тому же не в ваших интересах меня обманывать. В противном случае вы просто не получите то, что хотите.
– Надеюсь, что и вы нас не обманете, – заметил Коновалов.
– Я всегда веду дела честно. Идемте.
Офицеры проследовали за Йонасом. Кругом была непроницаемая, кромешная тьма, а Петраускас их вел по неровной и разбитой грунтовой дороге. При этом шел он обычным шагом, шагом человека, который знает, куда идет, и может проделать этот путь даже с закрытыми глазами. Судя по силуэтам в темноте, Василий определил, что они вышли за пределы города и движутся в сторону леса.
Компания остановилась возле каких-то кустов, и Йонас дважды свистнул. Николай даже не услышал, а уловил движение в темноте. Рядом щелкнул фонарик, и все невольно прищурились от вспышки света. Офицеры сумели разглядеть две мужские фигуры. Один из пришедших что-то сказал их спутнику на литовском языке. Майор, благодаря тому что запомнил кое-какие слова, которым его научила Рута, понял, что вопрос адресован Йонасу и мужчина спросил о его спутниках. Петраускас кивнул и что-то коротко ответил на родном языке. Потом он повернулся к офицерам и сказал по-русски:
– Вы пойдете с ними.
– Куда? – прищурился капитан.
– Помните, я говорил вам о том, что вам придется кое-что сделать, чтобы вам помогли? Так вот, сейчас вы отправитесь с этими людьми к тому, кто даст вам задание.
Напарники недоверчиво покосились на Йонаса, но тот только кивнул пришедшим и, развернувшись, исчез в темноте. Один из незнакомцев сделал шаг к Коновалову и сказал на русском с сильным акцентом:
