или ящик. Довольно заметный объект, — резюмировал Урбах.
— Малер, ты поясни человеку. Тебе надо взорвать автомобиль или поразить пассажиров? — уточнил Юрген.
— А в чем разница? — не понял толстяк.
— Объясняю. В гранате приблизительно 50–60 граммов взрывчатого вещества. Мы можем прямо тут, на этом столе, рвануть только взрывчатку, и ничего нам не будет. А вот если поместить ее в железную «рубашку», как в гранате, граммов на пятьсот, то нам придет каюк с разлетом в двести метров, — терпеливо рассказывал Батый. Проявляя себя как эксперт, он надеялся узнать причину интереса к минам у адвоката.
— Конечно пассажира, — теперь уже понимающе уточнил Хуберт. — Откуда ты все это знаешь? — с подозрением поинтересовался толстяк.
— Потому что я «осси», а ты «весси». Ты продукт Запада, а я — Восточной Германии. Как будто ты этого не знал. Нас в старших классах часто водили на экскурсии в военный городок Советской армии по соседству. Это называлось «вечера дружбы». Так у них в каждом классе висели плакаты: автомат Калашникова в разрезе, граната Ф-1, но больше всего — схемы снарядов. Эта часть была артиллерийская. А я парень любопытный, и память у меня хорошая. Хочешь прямо сейчас нарисую кумулятивный снаряд в разрезе? — Юрген был явно возбужден.
— Ладно тебе. Я просто так спросил, — примиряюще ответил Хуберт. — Хоть западные, хоть восточные — все равно мы немцы.
— Малер, что мы из тебя по капле выдавливаем информацию. Тебе надо, тогда рассказывай, будешь дальше скрытничать, мы с Питером пойдем. Андреас и Гудрун собрались в один ночной бар развлечься. Там нам будет веселее, чем с тобой, занудой.
Наконец Малер решился приоткрыть часть тайны:
— Приезжает одна большая шишка с кучей охранников. Хотелось бы взорвать его, чтобы другим не повадно было. Маршрут и время более-менее известны. Что в принципе можно сделать?
— Во время движения подловить момент не получится, даже не мечтай, — рассуждал Батый. Его мучил когнитивный диссонанс. С одной стороны, Север приказал не лезть и не проявлять инициативу, тем более — прорабатывать детали террористического акта. С другой — Хуберт явно не собирается привлекать к этому делу «Группу Красной Армии». Значит, чтобы узнать подробности задуманного, надо стать нужным как консультант. — Мина должна сработать, когда будет происходить высадка или пеший переход.
— Подозрительную коробку полиция раньше охраны заметит, — продолжил его мысль Урбах.
— Это если она на земле будет стоять, — гнул свое Юрген.
— Ты что, предлагаешь сбросить ее сверху? — удивился Малер.
— Точно, — понял мысль Батыя Питер. — Под землей. Канализационный или телефонный коллектор. Крышка чугунная. Если снизу прикрепить взрывчатку, рванет как осколочно-фугасный снаряд крупного калибра. Осколками крышки накроет всех, кто окажется рядом.
— Так, место оживленное. — Очевидно, толстяк уже понял суть и прикидывал предложенную схему к конкретному месту. — Как незаметно заложить взрывчатку? И взрывать как?
— Берлин город большой, — теперь уже Урбах терпеливо разъяснял Малеру отдельные нюансы операции. — Много жителей пользуются канализацией, стоками, поэтому и подземные коммуникации имеют большой диаметр. Я слышал, что ребята проходили из одного конца города в другой, не вылезая на поверхность. А взрыватель можно инициировать по проводу. На одном конце взрыватель с миной, на другом — аккумулятор. Оператор увидел или услышал определенный сигнал от наблюдателя, сидя в сотнях метров в безопасном месте, замкнул клеммы — и ба-бах! — Он даже показал это руками.
Адвокат молча, в глубокой задумчивости, поднялся и пошел к выходу, даже забыв попрощаться.
«Теперь вся надежда на Зенита. Если не «банда Бодера — Майнер», то кроме как к «Тупамарос» Малеру обратиться не к кому», — решил Батый.
После возведения Берлинской стены в 1961 году существовало три основных перехода из объединенной американо-англо-французской зоны в советскую. По-английски они назывались Checkpoint по литерам латинского алфавита. Пограничный контрольно-пропускной пункт «А», на жаргоне «Альфа», предназначался для перехода из Западной в Восточную Германию. КПП «B», соответственно «Браво» — для перехода из Западного Берлина в ГДР, и КПП «C», называемый «Чарли», на Фридрихштрассе — для перехода из Западного в Восточный Берлин.
Контрольно-пропускной пункт «Чарли» вошел в историю под названием «Танковое противостояние на Фридрихштрассе». Это была кульминационная точка Берлинского кризиса 1961 года.
В августе 1961 года власти ГДР, обеспокоенные массовой утечкой за рубеж граждан и жизненно необходимых товаров, решили возвести границу вокруг Западного Берлина. Американцы были в ярости от такого шага. Рассматривались разные варианты ответных мер. В итоге решили снести возводимое инженерное сооружение, пока это была довольно символическая постройка из силикатных блоков с натянутой поверху колючей проволокой.
Вечером 27 октября несколько американских танков М-48 с мощными бульдозерными отвалами неожиданно, как считали штатовцы, двинулись по Фридрихштрассе для сноса уже получившей название Берлинской стены.
Но оказалось, что разведка русских заранее знала об этих планах. Навстречу им выкатились две колонны танков Т-54 68-го гвардейского танкового полка и встали напротив по Фридрихштрассе. Стволы орудий противников были направлены друг против друга. Снаряды были досланы и готовы к немедленной стрельбе. Каждый экипаж выбрал свою цель. Расстояние между войной и миром составляло не более десятка метров.
Только к утру руководителям СССР и США удалось договориться о компромиссе. Первыми отошли и рассредоточились на соседних улицах советские танки. В течение получаса отползли и американцы. Стена устояла.
В графике посещения бывшей столицы Германии госсекретарем США была запланирована краткосрочная остановка у чекпойнта «Чарли» — самой известной точки противостояния войск НАТО и Советов. Рукой подать до главного врага демократии. Фотосессия на фоне маячивших в сотне метров советских солдат. Рукопожатие американским защитникам как выражение заботы об армии. Короткий спич, и можно ехать дальше по маршруту.
На схеме, нарисованной Гансом, он за неделю излазил там все вдоль и поперек, изображая продавца газет, было отмечено, что автомобили начальства чаще всего останавливаются сразу за станцией метро на пересечении Фридрихштрассе и Кохштрассе. Вероятнее всего, здесь задержится и кортеж госсекретаря. Во всяком случае, по направлению к КПП это единственный путь.
Напротив этого места, на тротуаре, находится люк подземной коммуникации. Место открытое, постоянно на виду у охраны, значит, никому и в голову не придет открывать крышку и лезть туда. Когда Берлин делили, то дальше по ходу коллектора поставили крепкую железную решетку, чтобы жители Восточного Берлина не смогли беспрепятственно перебегать на
