Украину, кто работал бы на ее заводах? Политика партии, а в особенности НКВД, должна быть более гибкой и здравой.
– Я с тобой полностью согласна, но пока Пассов твой начальник, не воюй с ним, пожалуйста, а помогай ему.
– Сегодня, когда я утром заходил в бухгалтерию, то нечаянно услышал о том, что вчера днем, катаясь в прогулочной лодке по Москве-реке, застрелился личный секретарь Ежова.
– Странно, почему это нужно было делать, именно находясь в лодке? – задалась вопросом Эмма.
– Прекрасная, хорошо со всех сторон просматриваемая мишень… Да и отпуск, который мне дал Берия, и последующее чтение лекций в школе НКВД, как я понимаю, не случайны, он меня не просто убрал с глаз Пассова, но и сделал на какое-то время недосягаемым для него.
Крым. Берег моря
В последнее утро своего краткосрочного отпуска в Одессе Павел и Эмма еще раз сходили на побережье. Судоплатов искупался, и они, по дороге в санаторий, вспоминали свою первую встречу в этом городе…
Санаторий НКВД. Кабинет врача
Дежурный врач закончила прослушивать пациента, убрала стетоскоп и присела к столу, чтобы сделать необходимые записи по обследованию курортника Судоплатова.
– Вот и закончился ваш кратковременный отпуск, товарищ капитан. Жалобы на что-нибудь есть? – спросила она.
– Нет! – ответил Павел.
– Вот и славно. Павел Анатольевич, что я могу вам сказать на прощание, побольше бы таких пациентов. Здоровье у вас отменное. Вижу, что даже поправились у нас на три килограмма. А вот то, что касается вашей жены. Она конечно же хорохорится, но сердечко у нее пошаливает. Что могли, для нее мы сделали. Но и вы, в Москве, постарайтесь присматривать за ней.
– Обещаю не волновать…
– Вот и отлично. Будет время и желание, приезжайте к нам еще…
Странички из дневника Судоплатова
«Начальник Иностранного отдела Зельман Пассов и его заместитель Шпигельглас были арестованы осенью 1938 года, когда Судоплатов читал лекции курсантам школы НКВД. Новым начальником Иностранного отдела стал Владимир Деканозов, который по личной инициативе начал выяснять, как в отделе разоблачаются изменники и сомнительные типы, затесавшиеся в рядах органов безопасности».
НКВД. Кабинет Деканозова
Когда Судоплатов после прочтения курса лекций вернулся в свой отдел, то увидел объявление о том, что 23 ноября 1938 года на заседании парткома 5-го отдела ГУГБ НКВД будет слушать его персональное дело.
В тот день в кабинете Деканозова собрались ветераны НКВД, которым было что сказать коммунисту Судоплатову, и теперь они поочередно и под протокол рассказывали о его связях с уже разоблаченными врагами народа. Однако обо всем этом по порядку.
– Товарищи, в адрес нашего парткома поступила информация о том, что коммунист Судоплатов, используя служебное положение, привозит из-за границы вещи для себя и своей супруги под видом оперативной необходимости, – начал секретарь парткома Леоненко. – Где это видано, чтобы капитан госбезопасности мог позволить себе заказать в Париже три модных костюма, пальто и несколько рубашек с галстуками? Все эти вещи наш коллега Агаянц, по его требованию, отсылал в Москву дипломатической почтой… Не исключаю и того, что эти костюмы он привозил и своим непосредственным начальникам.
– Товарищ Судоплатов, что вы можете сказать по этому поводу? – спрашивал уже председательствующий на собрании начальник отдела Деканозов.
– Я не могу раскрывать цели операции, которая разрабатывается нашим отделом, но костюмы и все остальное было необходимо для нелегальной работы наших агентов за рубежом и закуплено на деньги, выданные мне для этих целей перед поездкой за границу лично товарищем Шпигельгласом. Я тогда даже предположить не мог, что он был врагом народа.
– Понятно, я не я и хата не моя… – прокомментировал ответ чекиста Деканозов. – Слово для выступления предоставляется… – и далее, заглядывая в заранее напечатанную бумажку, – лейтенанту Прохорову.
– Из бесед с отдельными товарищами по нашему отделу о коммунисте Судоплатове складывается впечатление, как о холуе, который пользуется исключительными привилегиями от своих взаимоотношений с бывшими руководителями отдела. В частности, с врагом народа Слуцким. А на партийных собраниях он ни разу не выступил с разоблачениями врагов народа, не высказал своего партийного мнения… – добавил под протокол сотрудник НКВД Благутин, которого Судоплатов в глаза никогда не видел.
– Коммунист Судоплатов, что вы можете сказать в свое оправдание? – вновь обратился к нему новый начальник иностранного отдела.
– Если бы коммунист Прохоров, как настоящий чекист, не поленился бы и сверил даты заседаний парткома нашего отдела с теми днями, когда я находился в служебных командировках, когда в нас и стреляли, и у меня на руках гибли мои боевые товарищи, то не высказывался бы таким неуважительным тоном. Я боевой офицер, в отличие от некоторых членов партии нашего отдела, которые годами здесь только штаны протирают и бумажки с места на место перекладывают.
– Успокойтесь, капитан Судоплатов, нам известно, что партия и правительство высоко оценили вашу работу. А коммунисту Прохорову действительно следует более тщательнее готовиться к своему выступлению. Есть еще желающие выступить?
– Есть, у меня есть мнение, – начал свое выступление чекист Гукасов. – Пусть скажет, где мой боевой товарищ и хороший офицер Андрей Жабин, которого по навету Судоплатова арестовали.
– Запросите в архиве дело Жабина и прочитайте, кому и в чем он признавался, – начал свой ответ Судоплатов. – Странно, что вы сами не сумели разглядеть в своем, как вы говорите, хорошем товарище махрового предателя, на совести которого кровь наших товарищей.
Поднялась рука одного их сотрудников, сидящего на собрании.
– Нагибин, если я не ошибаюсь? Мы вас внимательно слушаем… – продолжал вести собрание начальник отдела.
– Судоплатову я не доверял и сейчас не доверяю, – начал Нагибин. – И вот почему. Он считает себя
