на двоих. Борисов пошел по коньяку, а Макс по кьянти. В конце трапезы взяли по кофе и в конце по рюмке старого порто. Завтра не рано вставать – выспимся подумал Макс и подхватив своего тренера двинулся на выход. На подходе к отелю к ним подошли трое молодых людей и не представившись предложили поговорить. Макс спокойно им сказал, что не разговаривает с неизвестными. И войдя в отель поднял Борисова в номер и закрыл за ним дверь. Всё. Макс побрел купить минералки на утро и попросить их разбудить в 11.00. Завтрак они пропускают.
Спустившись, Макс увидел одного из тех троих, что их караулили на улице при подходе к отелю.
- Добрый вечер, Максимилиан Искандерович! Обратился молодой мужчина.
- А добрый ли он? – ответил Макс.
Глава 4
Странно было видеть в Риме молодого человека, говорящего на русском языке не в составе какой-нибудь делегации. Правда выдавал его небольшой французский акцент и видно было, что он явно не из Союза. Сначала Макс подумал, что это какой-то корреспондент, который хочет взять интервью. Но по одежде он явно не из пишущей братии. Американца бы он сразу раскусил. Этот не амер. От этого за версту Европой пахнет. Макс врубил кавказское обращение.
- Уважаемый, вы имеете ко мне какое-то дело? – задал вопрос Макс и склонил голову набок.
- Нехорошо, Максимилиан Искандерович присваивать себе княжеские регалии, не имея на то право, - мрачно заявил собеседник.
- Вы что-то попутали уважаемый. Я ничего никому не присваивал. Есть такая категория людей – называются жуналюги – все вопросы к ним, - спокойно отбил Макс. – Это все было заявлено на нашей пресс-конференции с моим тренером, причем на английском языке, который более доступен местной публике нежели русский. Никаких потерь при неграмотном переводе.
- Все равно вы не попытались даже опровергнуть это, - упрямо повторил мужчина.
- А вы кто собственно? – спросил Макс, - вас кто-то уполномочил спрашивать меня о нравственности моих действий или же вы сами себе присвоили такое право следить за чистотой крови княжеских фамилий?
- Я уполномочен вести дела потомков князей Юсуповых, - проговорил мужчина важно.
- С чем вас и поздравляю господин неизвестный. Продолжайте вести их дела как можно лучше и дальше, а я пойду спать - нам завтра на родину возвращаться и спать охота. Так что аривидерчи – как тут принято говорить – Макс закончил разговор и взяв бутылку минералки отправился к лифту.
- Подождите же, - поднялся из кресла неизвестный.
- Ну что еще? – устало спросил Макс, - давайте заканчивать этот балаган.
- Просто графиня Ксения не полагала, что у нее в России остались родственники, - проговорил сквозь зубы мужчина.
- Да что вы говорите? – поднял брови Макс. Графиня Ксения, если я не ошибаюсь к роду Юсуповых сама не принадлежит. Она же Шереметева. Или все же Шереметева-Сфири? А род Юсуповых в Европе прервался в 67 году и их представители лежат на Сен Женевьев де Буа. Или у вас какие-то другие сведения?
- Вам нельзя отказать в знании генеалогии Юсуповых, - признался неизвестный.
- Так все уважаемый, мы тут не меряемся знаниями генеалогий. Я ушел спать. Если вам есть что сказать напишите все в письме. Его можно через консульство направить в Спортивный комитет Союза, где меня найдут всегда. – и Макс ушел спать, не дожидаясь лифта.
Вот же принесла нелегкая – подумал Макс. Не представился ни фига и сразу в бутылку полез. Тоже мне представитель потомков.
И повернувшись на правый бок мгновенно уснул.
Утром все сделали как положено и сев в автобус покатили в аэропорт. Григорич, оказывается выкроил немного времени и посетил Колю Зея в составе целой роты Зеев. В общем успел рассмотреть бегло развалины. Макс его спросил видел ли он там кошек. Борисов удивился и сказал, что да там были кошки. Тогда Макс рассказал ему о римских кошках, которые живут в развалинах, что это местная достопримечательность и итальянцы частенько берут котят оттуда, что считается хорошим знаком. Как кошки Эрмитажа в Питере, ну да Ленинграде.
Григорич Максу посетовал, что все вопросы по премиям будут решать в Госкомспорте и начальник команды ничего не знает, как это будет решаться. Никто пока не ставил пять мировых рекордов на одном чемпионате и пять золотых медалей не привозил. Борисов думает, что дадут Волгу, но могут и Жигулями обойтись. Макс усмехнулся – на фиг эту Волгу. С ней возни столько, что не приведи господь. Хотя ее продать можно грузинам. Они любители такого барахла. Понты это все. Если у тебя нет Волги – ты нищий неудачник. Причем, не саму машину, а открытку на нее. Мучиться и доводить ее до ума потом на учет ставить, потом снимать. Не-не нам это не надо. Зато теперь Григорич будет заслуженным тренером Союза, что даст прибавку к его зарплате, которая и так приличная с его подработкой в сборной. А вот заслуженный мастер спорта почти совсем ничего не значит. Плюшек там минимум. Так – почетное звание не более.
По прилету их почти не досматривали. Обычная практика. Встреча сборной торжествующей публикой. Цветы, речи. Оркестра не было. Недоработочка.
Макс с тренером поехали сразу во Внуково. Тут им никто не предложил остаться. Даже на пару дней. Да – так и проходит мирская слава.
Макса удивило, что ни один наш корреспондент не подошел. Ни интервью, ничего. Надо будет газеты посмотреть, что писали наши о чемпионате. Все-таки пять рекордов мира. Такого вообще не было. И не будет уже, наверное.
Он правда в Риме договорился с фотокорреспондентами и они ему отпечатали несколько фоток и даже цветных. Макс на пьедестале, Макс с тренером, Макс на тумбочке. Макс в воде после заплыва и так далее. На память. Штук по десять каждой сделали – ну за деньги же не просто так. Хе-хе. Борисову часть отдал, чтобы там подарить кому или еще что. Григорич там вышел круто в форме сборной с секундомером на груди на фоне голубого бассейна. Прямо суперкоуч едрёна-матрёна. Повесит у себя в кабинете – нагонять важности и авторитета.
Борисов пробил билеты
