там должен находится рассказ о поздних его годах.
— Ты можешь об этом написать. Почему бы не закончить ту историю?
— Что толку, если я и запишу, ведь мне неизвестно, что же тогда произошло? Всё, что я знаю — что я его внук; как он провёл свои последние годы или как умер, я не знаю, ибо никто никогда не рассказывал мне этого.
— Я расскажу тебе о тех днях, — сказал маленький человечек, — а, пока я говорю, ты можешь записать ту часть моего повествования, которую посчитаешь важной. Так мы дойдём до конца истории и допишем последнюю страницу. Твой дедушка был одним из великих Хубелейров и моим добрым другом. Теперь о том, что произошло… — и он поведал Бальдеру всё о последних днях Сесила. Пока Бальдер записывал, то увлёкся заключительной историей своего деда. Наконец, внизу последней страницы, он написал “Конец” и, подняв глаза, чтобы поблагодарить рассказчика, удивился, обнаружив его отсутствие в библиотеке. В тот ми, когда он закрыл книгу, как в комнату вошёл его отец.
— Это твой день рождения, Бальдер и настало время тебе жениться, — сказал ему Эрик. — Времена тревожны и для нас становится всё труднее сохранять мир и удерживать страну в Золотом Веке. Брак с принцессой соседней земли, Уэльса, Шотландии или Ирландии, может помочь и, возможно, твой сын будет править в мире и безопасности. Думаю, это можно устроить
Бальдер печально улыбнулся: — Лучше было бы тебе снова жениться и вырастить сына. — отвечал он. — Может, какая-нибудь начитавшаяся принцесса и пожелает выйти за меня из-за того, что выше шеи, но какая прекрасная леди захочет то, что ниже?
— У тебя сильная шея, Бальдер, мощная челюсть и тонкий ум, — сказал Властитель. — Может настать время, когда подобные свойства далеко заведут человека в этом тревожном мире. В будущем сможет править человек, имеющий таки качества, а не потому, что он умеет сражаться и одолевать грубой силой. Твой дедушка был не таким уж великим воином, но у него имелся острый ум. Если бы он дожил, то гордился бы твоими познаниями книг из его библиотеки. Было бы мудро мне оглядеться вокруг и посмотрю, нельзя ли устроить тебе подходящий брак.
Нелегко было это исполнить. Во всех землях близ Корнуолла мужчины всё ещё улаживали споры секирой и палашом. Все короли были любезны и благожелательны, и, когда Эрик встречался с ними, не ссылались на необычное увечье принца Бальдера; но находили первые, вторые и третьи причины, по которым брак между ним и одной из их дочерей невозможен. Затем, когда Эрик уже решил, что его затея невыполнима, прибыли посланники из далёкой страны, предложившие руку принцессы, прекрасной леди, с невероятно богатым приданым. Они принесли дары и портрет леди, и благопристойно пояснили, что и ей известно о принце Бальдере, но это не имеет значения. Эрик послал ответные дары и, прежде, чем год подошёл к концу, прибыла принцесса и, с великой помпезностью, она вышла за принца Бальдера.
Этим же днём Властитель навестил своего сына: — Как я и говорил тебе, это тревожные времена. — сказал он. — Король Уэльса отправил ко мне посланцев, с вестью, что с севера явились враги на длинных кораблях[21] и разоряют его берега. Он умоляет о помощи. Раз мне придётся покинуть Корнуолл, ты должен править на моём месте, пока я не вернусь. Поэтому я вешаю тебе на шею этот шнурок, свитый из шёлка, на котором висит Золотой Ключ. Хорошенько береги его и помни древний стих:
Тот, кто владеет сим золотым ключом
Всегда владыкой Корнуолла будет.
Когда враги будут изгнаны или даже уничтожены, я вернусь. Однако мне жаль, что приходится оставлять тебя в такое время, когда ничто не должно встать между тобой и твоей невестой, кроме мыслей о любви до гроба.
— Не опасайся, отец и возвращайся, как настанет время, — ответил Бальдер, — А пока ты будешь отсутствовать, с Ключом ничего не случится. Моя невеста Мэрилин во всём поможет мне, потому что она кажется столь же мудрой, как и прекрасной.
Поэтому Эрик уехал в сопровождении своих воинов, лучников и пикинёров, и после их отъезда мост замка был поднят. Но Фрэда-кормилица и Рассел-лесник встревожились и долго беседовали в ту ночь об их любимом принце, его вступлении в возмужалость и её обязанностях, столь внезапно свалившихся на него.
Принцесса Мэрилин пришла в опочивальню к своему мужу и, затворив дверь, заперла её, пока Бальдер лежал на кровати и услаждал свой взор её красотой — но недолго.
— Меня удивляет, что подобная тебе прекрасная леди, обдуманно сочеталась с подобным мне, — грустно промолвил он.
— Я вышла за тебя, потому что так захотела. — ответила она, смеясь.
— Но почему ты захотела этого? — спросил он.
— Из-за того ключа, что ты носишь на шее. Много лет назад Князь Тьмы, которому помог твой великий предок, уничтожил Людей-Жаб, которые несколько веков обитали в замке Хубелейров. Лишь один смог сбежать — мой отец. В день, когда ты родился, Властитель Сесил, убил его, убил самым ужасным и безжалостным образом. Я последняя из своего племени. Уловками я добилась брака и этого оказалось нетрудно достичь. Твой отец, хоть и умеет сражаться, но выше шеи он просто добродушный дурень. Весть из Уэльса была всего лишь ступенью моего плана, чтобы твой отец узнал, лишь когда станет слишком поздно. Мои эльфы окружили замок. Позже ночью, когда я отдохну, то поставлю на окно свечу. Шёлковый шнурок будет висеть у меня на шее, а Золотой Ключ — между моих грудей. Когда мои эльфы увидят пламя свечи, ворвутся в замок и перебьют всех. Затем они захватят эту страну, всех изничтожат, богатых и бедняков, и мы вновь станем править Корнуоллом. Князь Тьмы и твой отец узнают об этом, но слишком поздно. — Она весело расхохоталась и закончила, — Поэтому я и вышла за тебя, несчастный болван!
Обхватив его своими прекрасными руками, она подняла его с брачного ложа и скатила на пол. Потом она сняла свадебное платье и серебряные башмачки, и Бальдер понял, что она говорила правду, потому что пальцы её ног были длинными и перепончатыми, как у жабы. Она грубо сдёрнула шёлковый шнурок с его шеи и повесила на своё белое горло. Поставив зажжённую свечу на сундук у изножья кровати, она улеглась и вскоре заснула — ибо ей нечего было опасаться — нечего опасаться подобного новобрачного.
Бальдер, совсем не прекрасный, лишь тем, что выше шеи, беспомощно лежал на полу. Он думал о Корнуолле, земле
