и вытащил ее на свет. – У тебя случайно нет ножа, чтобы ее открыть?
– Ты же знаешь, что я использую обычную открывашку.
Волкогонов хотел было дать клиенту просимое, но тот уже орудовал своей, точь-в-точь похожей на его собственную.
«Нужно быть с ним повнимательнее, – подумал Волкогонов, – кажется, «Вятка» что-то задумала и уже залезла ему в голову. Надеюсь, он не бросится на меня с консервным ножом, чтобы перерезать глотку».
Проводник решил разрядить атмосферу разговором:
– Пойдем к деревне, туда ведет дорога, пообедаю уже там.
– Как знаешь.
Костров быстро выскреб кашу со дна и сунул пустую банку обратно в рюкзак. Раньше Волкогонов не наблюдал за машинистом такой любви к природе. Впрочем, он почти сразу разгадал его намерение соорудить из консервной банки острый предмет.
Пока проводник тушил остатки костра, машинист ходил рядом, странно на него поглядывая, но вскоре стал вести себя менее подозрительно, справившись с нервами и взяв себя в руки.
– И что там за деревенька впереди? – не удержался от вопроса Костров.
– Да они все здесь на одно лицо. – Проводник уже вышагивал по грунтовке. – Десяток брошенных домов с покосившимися заборами. Вопрос только в том, кто теперь занял пустующие строения.
– Так здесь же нет людей!
– А я и не про людей говорю.
Волкогонов дал понять, что самое неприятное еще только впереди; впрочем, он и сам ощущал, что весь путь, оставшийся за спиной, был всего лишь прогулкой по парку.
– Не думай, что сможешь меня напугать, – бравировал машинист, – я по пути на Территорию порой такое видывал, с чем ты и не сталкивался!
– Я и не спорю, Василь Иваныч, что тебе приходилось видеть всякое. Только вот смотреть через стекло электровоза и столкнуться лицом к лицу – это совсем не одно и то же.
Волкогонов за разговором не заметил некоторых странностей вдоль дороги, но когда присмотрелся, то намеренно замедлил шаг и вскоре вовсе остановился, выглядывая что-то в кустах поблизости.
– Что там? – Костров напружинился всем телом и вцепился в рукоять открывалки, готовясь защищать себя от нападения проводника, полагая, что тот специально решил отвлечь его, чтобы расправиться с ним прямо здесь.
– Видишь – там, – Волкогонов показал рукой на куст, облепленный паутиной, которая развевалась на ветру грязной тряпкой.
Костров не хотел попадаться на его уловку, но все же бросил взгляд на паутину и ответил:
– Просто паутина, ничего такого.
– На Территории не водятся пауки. Здесь вообще нет никаких живых существ.
– И что? – Кострову казалось, что проводник попросту вводит его в заблуждение.
– А то, что мы либо снова забрели в другую локацию, либо «Вятка» решила сыграть с нами в новую игру.
– Коля, хватит говорить загадками! – вспылил Костров и чуть было не выхватил свое неказистое оружие, чтобы ударить спутника в шею, но усилием воли удержал руку в кармане.
Кусок паутины оторвался и полетел по полю, цепляясь за высокие стебли травы.
– Может, я сгущаю краски, но мне не нравится эта гадость.
– Пуганая ворона куста боится. – Костров вытер рукавом неожиданно выступившую на лбу испарину и убрал руку из кармана.
Проводник немного потоптался на месте и вскоре пошел дальше, внимательно присматриваясь к другим кустам. Уже через несколько десятков метров он снова увидел злополучные паучьи кружева на поваленном стволе. Паутина плотно опутывала его ветви и, словно парус, раздувалась на ветру.
– Можем свернуть, если ты так боишься пауков, – предложил Костров, не в силах сдержать саркастичной усмешки.
– Вопрос не в том, чего боюсь я. Вопрос в том, чего боишься ты.
Волкогонов в упор посмотрел на старика, и тот снова заподозрил неладное в словах старого товарища. Теперь каждое его слово казалось ему намеком и отдавало опасностью. Тревога проникла в самое сердце машиниста и терзала его израненную душу, царапала когтями нечистую совесть.
– Ни черта я не боюсь, Коля! – повысил голос Костров. – Нечего пугать меня всякой ерундой!
– Тише! – приструнил его друг. – Ты чего разорался, как на базаре?
Теперь машинисту казалось, что Николай снова стал прежним. Своим в доску парнем. Костров с облегчением выдохнул и уставился на паутину, так насторожившую проводника. Теперь и ему казалось, что с ней что-то не так.
– Так это же не дерево, – обомлел старик, внимательно разглядывая паутинный кокон.
Тут уж Волкогонов раздраженно воззрился на старика, у которого явно были проблемы со зрением.
– А что же это, по-твоему?
– Это… это… – Костров сделал несколько шагов в направлении паутины и замер на месте, больно ухватив проводника за руку. – Это человек…
Теперь Волкогонов и сам мог убедиться, что паутина плотно облепила человеческое тело, а то, что он сначала принял за ветки, оказались человеческими конечностями, вывернутыми в неестественном положении. Бедняга так плотно был опутан белыми нитями, что определить это сразу оказалось не так просто.
– Вот тебе и паучки, – невольно вырвалось у Волкогонова.
– Подойдем поближе? – храбрился клиент, хотя не мог скрыть дрожи в руках.
Проводник решительно отверг эту идею и потянул Кострова обратно к дороге, где, как ему казалось, было безопасно.
– Еще не хватало встретиться с тем, кто опутал свою жертву! – бросил он через плечо. – Будем двигаться тихо и осторожно – не потревожим этих тварей.
Волкогонов сказал это, чтобы успокоить напарника, но сам понимал, что пауки, скорее всего, уже давно за ними наблюдают и ждут подходящего момента, чтобы напасть.
К несчастью, единственная дорога пролегала прямиком через поселение, и чем ближе люди подходили к нему, тем отчетливей понимали, что именно здесь обитают чудовища. Дома оказались опутаны клейкой нитчатой массой от фундаментов до коньков на крышах. Сквозь окна внутрь вели паучьи ходы, которые темными воронками ввинчивались в комнаты и имели такие размеры, что вряд ли кто-то в здравом уме пожелал бы увидеть нынешних обитателей деревни. Исполинские паучьи сети опутывали линии электропередачи и кустарники, тянулись растяжками через дорогу. Стоило задеть одну из этих нитей, как хозяин мгновенно узнал бы о появлении чужаков поблизости от логова. Волкогонов аккуратно переступил через натянутые струны и глазами указал клиенту, что следует быть предельно осторожным.
– Как ты думаешь, у них хороший слух? – шепотом спросил Костров, но проводник лишь пожал плечами. Он совершенно не помнил из школьного курса, как обстоят дела со слухом у арахнидов, знал лишь, что ни в коем случае нельзя трогать паучью сеть.
Неожиданно одна из нитей дрогнула и закачалась, точно потревоженная струна, выдавшая низкую ноту.
– Это не я! – Костров испуганно уставился на проводника и поднял руки, показывая ладони.
– Не двигайся, – сквозь зубы процедил Волкогонов, наблюдая, как трепещет нить и куда она ведет. Паучья бечевка
