бьющуюся о водяные стенки, пока не выплюнул в теплые спокойные воды источника, вдохнув в тело новую жизнь.
Краешком глаза Кнайт увидел кусочек травы и темные стволы деревьев; туман вился вдоль земли, подбираясь к камням. Его голова покоилась на чем-то мягком, кто-то ворошил ему волосы, гладил по щеке и тихонько напевал.
Волна накатывала на его босые ноги. Кнайт резко сел, уставившись на свою целую конечность. Онемевшие пальцы руки покалывало, он до сих пор сжимал костяной посох.
— Ты был так измучен и стар, — пропела синеволосая дева, глядя на него малахитовыми глазами. По ее полупрозрачной коже стекала вода, она вся состояла из нее. Дева погладила его по щеке без морщин и седой щетины, поиграла с амулетом Фортуны, болтающимся на шее Кнайта и переместила ладонь на целую ногу.
— Я исцелила тебя, — озерная дева встала и потянула его за руки.
Острая боль пронзила ногу. Виолент едва устоял.
— Тебе потребуется время, чтобы она полностью восстановилась.
— Благодарю вас, госпожа, — он оперся о костяной посох.
Губы девы расплылись в улыбке:
— Я рада помочь тем, кто делится со мной своей болью. Но ты попал сюда опустошенным, — ее пальцы выводили на его груди узоры. — Я не смогла ничего у тебя взять, только отдать.
Виолент осторожно перехватил руку девы и поцеловал:
— Прошу вас, мне необходимо немедленно вернуться к Отшельнику.
Дева захлопала длинными белесыми ресницами и усмехнулась:
— Смерть предупредила меня о твоем упорстве, я хотела оставить тебя у себя, пока нога полностью не излечится, но вижу, даже боль не остановит рыцаря, — она раскрыла ладонь, от которой отделилась капля. Поднявшись в воздух, она увеличилась, превратившись в стеклянный сосуд. Внутри синеватого кристалла колыхнулась вода.
— Это для Отшельника, — девушка провела его сквозь шумящий водопад.
Очертания леса и озера расплылись, сменившись гротом, в котором Виолент оказался впервые.
Дева не торопилась его отпускать, словно ждала чего-то, но так и не дождавшись, поцеловала Виолента в лоб.
— Ты не должен отвечать за поступки своего отца, — она отпустила рыцаря и обратилась в воду.
Кнайт остался на месте, сжимая в свободной руке крохотный сосуд. Лекарство слабо мерцало синевой.
В пещере Отшельника все изменилось. В центре стены зияло круглое окно, испещренное узорами и символами (колесо Фортуны, как и на амулете Виолента). Яму с полыхающим огнем заменил полноценный камин с дубовой полкой, перед ним стояла крохотная табуретка, на которой лежала старинная лютня; койка опрятно заправлена, рядом с сундуком появился книжный стеллаж и буфет с наполовину задвинутыми ящиками. Из них торчали перья, бутылки с вином, посуда.
С высокого потолка на укрытый шкурой каменный пол падали голубоватые лучи, будто Отшельник переместился жить в башню. Сам жилец встретил рыцаря, потягивая ароматное пряное вино. Запах напитка доносился из деревянного кувшина, который старик нежно прижимал к груди.
— Ты быстро, — похвалил он, поднеся чашу к тонким губам и отхлебнув.
— Мне казалось, что прошла вечность, — холодно ответил рыцарь, сев перед ним и стукнув посохом об пол.
— Так и было, — старик улыбнулся и протянул ему вторую чашу, подлил гранатового вина.
Кнайт смерил его гневным взглядом, но напиток принял, вызвав у Отшельника хриплый смех.
— Ты опасный человек! В тебе есть и коварство, и благородство — гремучая смесь. Особенно для того, кто разрывается на части и не знает, по какой дороге пойти. Они обе хороши, но выбрать придется лишь одну.
— Я выполнил твое поручение, — рыцарь вручил ему посох.
Отшельник принял вещь и с удовольствием погладил:
— Новенький, не стану спрашивать, как ты его добыл, — он придвинул к Виоленту колоду карт. — Вытяни одну, и узнаешь, кто хочет смерти Рихтера.
Скрипнув зубами, рыцарь сделал, что было велено. Перед ним открылся облик подтянутого мужчины с бронзовыми волосами в алых одеждах. Он смотрел на Виолента немного испуганными зелеными глазами. Знакомые черты лица одного из приближенных его величества.
«Так вот кто желал смерти несчастного принца Рихтера. Барон Уистлер всегда говорил, что желает упрочить положение короля, и волновался о бродящих в народе слухах. По закону Фейта, престол наследует старший принц, а младший его узурпировал, отравив брата. Кто бы мог подумать, что страх барона, подкрепленный беспочвенными слухами, толкнет его на преступление. Ради Ульриха, спокойствия государства и самого себя он пошел на все. Обманчиво благородный мотив: убрать больного Рихтера, дабы упрочить положение Ульриха. Но попытки убийства не похожи на милость».
— Следующий вопрос?
В этот раз Кнайт не раздумывал:
— Чем излечить принца Рихтера? — сейчас, узнав, кто угрожает несчастному, Виоленту хотелось так же узнать, возможно ли его спасти, хотя бы вернуть разум, способность принимать самостоятельные решения, а не быть под вечной опекой младшего брата и целителя?
— Ты держишь его судьбу в своей руке, — Отшельник кивнул на подаренный озерной девой флакон. — Твое задание — доставить предмет королю. Предложи ему выбор: исцелить брата или же убить. Он слишком долго тянул, Фортуна устала ждать. Иначе она сама отправит Смерть прибрать Рихтера, а после спрядет для проклятого новую жизнь. Но выбирать королю.
Осушив чашу, рыцарь оглядел свою одежду. Идти к королю в тряпье с подобными речами — проигрышный ход.
— Мне нужна моя одежда, доспехи.
— Естественно, — Отшельник вытянул из-под стола сверток-плащ со звякнувшим о камень мечом.
Внутри оказалась одежда Кнайта: легкий кожаный доспех с нашитыми металлическими пластинами, наручи со шнурками, поножи и удобные высокие сапоги.
Переодевшись и вернув меч на положенное ему место, Кнайт сунул пузырек в мешочек.
— Не зря она выбрала тебя, — пробормотал Отшельник.
Виолент нахмурился. Сумбурность старика нервировала, но он потерпит столько, сколько потребуется. «Осталось получить последний ответ…»
Отшельник подошел к завешенной тряпьем стене; оно упало на пол, осыпавшись пылью и обнажив высокое зеркало в черной раме. От прикосновения амальгама пошла кругами. Виолент увидел кабинет его величества. Ульрих сидел за массивным столом в окружении толстых фолиантов, многочисленных писем, документов и усердно скрипел пером, ставя подпись и фиолетовую печать на свитках.
— Проход открыт, — Отшельник кивнул на зеркало и вернулся к столу допивать вино.
Нацепив непроницаемую маску спокойствия, рыцарь шагнул в зеркало, ощутив кожей легкое дуновение ветерка и увидев смазанные краски перемещения.
Устав от бумажной волокиты, Ульрих отбросил перо и откинулся на спинку стула. Дерево неприятно впилось в лопатки.
«Сам виноват, специально заказал такой гарнитур, чтобы не отвлекаться от работы, ни на минуту не расслабляться. И просители не впадают в ступор при виде отсутствия помпезности в кабинете».
Появление Виолента Кнайта стало для задумавшегося короля неожиданностью, но первые несколько секунд Ульрих с равнодушием смотрел на гостя, полагая, что тот ему привиделся.
— Ваше величество, —
