спастись. Не знаю, от чего… Но я чувствовала приближение самого страшного.
Я прочитала первый абзац и не поверила. Прочитала еще раз. Дальнейшие строки просто не воспринимались моими глазами. Чтобы удостовериться в реальности того, что написано, я прочитала этот абзац вслух:
«Дорогая, Аманда… Мне слишком больно это писать, но еще больнее будет тебе, когда ты все узнаешь. Ни в чем более отвратительном в своей жизни я никогда не признавался. Ты возненавидишь меня, и это будет заслуженно. В другой Вселенной ничего подобного не могло произойти. Но в нашем мире случилось то, что случилось… Мне не будет прощения. Я ненавижу себя. Не знаю, как сложились эти пути, соединившие нас, но это произошло. Все карты выстроились в один ряд, нет смысла больше скрывать. Да и я не могу больше так! Аманда – я тот человек, который виноват в твоей главной травме. В том, что тебя изнасиловали. Это был я…»
Я упала в обморок.
Глава 28
Он, она, они
Ноги чувствовали каждое касание о ледяную поверхность. Теплая кожа прилипала к холодному полу и начинала трескаться. Постепенно мой бег стал оставлять кровавые следы. Но все это было неважно. Я мчалась, как сумасшедшая. Летела смертоносной лавиной.
Это было черное пространство, растворяющееся во всех сторонах света в безмолвном холоде. Множество звезд выстроились в один ряд надо мной и создали световой коридор. По нему я и бежала. Под ногами лед.
Боль раздирала стопы, немеющие с каждым шагом. На мне прозрачная бесформенная белая туника. Она путалась между ног, в подмышках, падала на лицо. Никакого объяснения, только желание сбежать. Где-то там впереди есть граница мира. Только бы добраться. Шагнуть. Провалиться в никуда. К Богу, к дьяволу – неважно! Лишь бы сбежать от правды реальности.
Силы уходили, мой бег замедлялся. В конце концов я рухнула на лед и прилипла к нему разгоряченным телом. Меня стало засасывать в неизвестность. Мышцы и кости вдавливались внутрь.
Резкая боль пронзила переносицу, и я открыла глаза. Попыталась вдохнуть, но в глотку потекла жидкость. Рефлекторный кашель заставил пропихнуть ее в рот и выплюнуть. Кровь.
Я расстегнула куртку и краем свитера вытерла нос. Нужно прийти в себя.
На полу валялись листы, упавшие вместе со мной во время обморока. Они тихо лежали и призывали продолжить чтение. Узнавать правду. Опускаться на самое дно к ужасам моего прошлого. Сквозь холод фактов.
Кровь остановилась, значит, шок прорвал всего лишь небольшой сосуд где-то в носу. Но второй обморок спровоцировать нельзя. Такая роскошь непозволительна в этих декорациях.
Руки потянулись и сгребли листы в охапку. Хорошо, что они были пронумерованы.
Глаза вновь побежали по напечатанным строчкам, и я ушла в бесконечное чтение. Время остановилось.
«Я – тот, кто мог все предотвратить, если бы был внимательнее, если бы был смелее.
Родители дарили мне любовь с первого дня моего появления в их семье. Меня усыновили. Цветы на кухонном столе, печеные сладости, уютные посиделки вечером около телевизора, милые объятия. Но внутри этой идиллии проскальзывали странные взгляды. Мать и отец мимолетно посылали тайные сигналы, после которых у них возникали очень важные дела вне дома. Под предлогом уйти в магазин, срочно встретиться с кем-то или проверить двор они исчезали на какое-то время. Это могло произойти когда угодно, но чаще поздним вечером.
Иногда на отца накатывала тоска. Он смотрел в одну точку по несколько минут. Я наблюдал за ним – казалось, его легкие останавливались и не дышали. Потом он уходил в свой земляной погреб и создавал чучела лис из убитых на охоте животных.
Однажды он привел меня в свою комнату и показал то, чем занимается. Лисы выглядели слишком живыми и пугали меня, но я терпел страх. Они застыли в разных позах и смотрели в глубину моей души. В какой точке комнаты я бы ни встал, казалось, что они всегда смотрят на меня. Восторга отца я не разделял.
Пока я рос, понять, что происходит, было сложно. Тем более мне всегда указывали, что я обязан быть послушным сыном, принявшим новую судьбу.
Ты удивишься, Аманда, но Эрик Голд – чужое имя. Так звали биологического ребенка моих родителей, который погиб в детстве. Меня фактически заставили стать заменой. В моей памяти не осталось ничего, что происходило до усыновления, но я помню, как меня назвали мои настоящие родители… Адамом.
Долго сопротивляясь чужому имени, я отвоевывал себя настоящего. Пытался сбежать и найти своих биологических родителей. Меня запирали, привязывали к трубам и держали в изоляции. Семейная идиллия трансформировалась в жесткий контроль. В итоге я сдался и принял имя другого мальчика.
За всем этим я упустил главное. То, чем занимались мои родители, я узнал слишком поздно.
Уже после знакомства с тобой я как-то приехал к ним внезапно. Хотел сделать сюрприз, рассказать, что встретил свою настоящую любовь. Тебя, Аманда…
В доме никого не было, и я обошел двор. Крышка земляного погреба была открыта. Я спустился. Там никого не было, но что-то скрипело поблизости. Мне на глаза попался узкий проход внизу стены, которого я раньше не видел. Его всегда прикрывал ящик с отходами после работы отца с тушками лис. Но не в этот раз.
Я пролез в него и обнаружил… обнаженную девушку без сознания. Ужас поразил меня, но включились инстинкты терапевта. Неважно, в какой области ты работаешь, если это врачебное дело, то ты запрограммирован помогать. Первым позывом было броситься к девушке и проверить ее состояние, но обостренное восприятие в этот момент обнаружило, что я не один в комнате. Справа от меня в углу стояла камера, за которой сжалась моя мать.
Судя по горевшему красному огоньку, шла съемка. Я подбежал к ней и отключил запись. Тут же через узкий проход пролез отец и застыл, увидев меня.
Они работали вдвоем. Вот уже много лет мать потакала извращенной тяге отца. Он находил рыженьких девушек, похищал их и приносил в этот подвал. Отец насиловал их, а мать снимала… Не знаю, чем они накачивали их, но подозреваю, что приспособились выписывать разные препараты от моего имени.
Я ударил отца с такой силой, что он отключился, и заставил мать во всем признаться. Потом я отвез девушку в госпиталь, сказав, что нашел ее у моря. Она ничего не помнила.
В подвальной комнате находились записи. Доказательства их преступлений. Я забрал все и уехал, пытаясь по пути прийти в себя и понять, что делать дальше. Пришлось сразу отправиться на прием к моему
