слов!»
С грязью, увечьями… Шрамами в коже…
С «горевшими» легкими… «Чернью» внутри…
С порезами на органах… «Косели» ж все рожи:
«без пятнышка…». «Чисто…». «Едино…». «Смотри!».
Найти ж, как иголку в стогу того ж сена,
пулю – без «входного отверстия» в нем…
«Теле». Без швов… Где не тронуты вены…
«Но вскрылась – внутри». «Точно…». «Страшно…». «Нет слов!».
«Беги!»
И я бегу от обстр… веры.
«Надежду» обойдя. «Любовь»…
Я ж – тот «процент» с названием: «смелый».
«Отряд самоубийц». Одно!
«За ними – это ж одно дело.
Но вот когда – бежишь «от них»…
«Ножик? Цветок?»: кровь ж стынет в венах…
«Со мной? Иль от меня?». «Беги!».
«Зачем тебе я?!»
Пустой город. Внутри – ни одного человека…
Разруха полнейшая. И все – на куски…
Стекла, бетон… Плиты, доски… И щепки!
Ветер гуляет – меж «зданий тоски»…
Остатков домов. Тех же и «Moscow city»…
Вдребезги ж – все… Люди. Те ж – по «частям».
Знакомые… Целыми когда-то же были!
Верхняя, нижняя часть… По полам.
И эти ж куски тел – в ужаснейших позах.
Вывернуты ж все набекрень и… в воде(?)
В ручьях, образовавших и реки в «тех дозах»…
«Цунами»! «Волна» – рушит все вдалеке.
И вновь ж возвращается – не все уничтожила.
Не все и не всех, что доселе любила…
Кого «я» любила! Не осталось и кожи…
Поднимаюсь на башню, что еще не «убила».
«Распростерто» встречаю ее – для «обниманий».
И пусть же решит не обнять, а «распять»!
Я готова для этого – готова к прощанию:
«Ничего, никого – больше ж нет, чтоб терять…
Забери и меня». Накатила потоком…
Неимоверною – силой и массой обдав…
«Воды». И все ж – тело! Одежду и обувь…
Но так и не поглотив – в стороны разошлась…
Разделилась, пройдя же по левой и правой,
и лишь за спиною моею – сошлась.
Прошла – не в меня. Не со мною – осталась!
«Намочила» меня, да и дальше пошла…
Крушить, убивать… Уж заканчивать начатое.
Из выживших ж в этом все – осталась лишь я.
И хотелось б, конечно, покрыть с ней все – матом…
Да и все ж перед этим: «Зачем тебе я?!».
Должен выбрать
Мы все – «больные, не спалились».
В психушке ж – те, кто не «догнал».
Ты ж был – нормальным, «приключилось»,
«попал»… «Никто же не забрал!».
Не заберут – ты должен выбрать:
«быть же нормальным – и внутри?
Иль ненормальным – и на выход?».
«Я должен – стать им, чтоб уйти?!».
Как и…
Я видел демонов… Их – много!
«Их столько же – сколько чертей».
И видел дьявола… немного…
Он был – один. «Есть». Среди всех…
«Средь нечисти». Как писал Гоголь…
«Но поднимает ж веки – сам».
«Не человек-человек», словно…
«Дьявол, как дьявол». Как и… «Да?».
«Мы»
«Аборт», по факту, не «убийство».
Нет, «во спасение» – оно.
«Рождение»! Вот – где же зарыто:
«убийство». Как есть. Как «одно».
Как ни крути ж – «рожденным детям»
здесь делать нечего, увы…
«Мир» – не для них. Где по соседству -
«война», «сума», «тюрьма» и… «мы»!
Заново
Этот мир – спас бы снег, лед… И «вечные зимы».
Прекрасно же знаем мы ведь – каково…
Природе и нам – после таяния глыб и…
И с ними ж – «всего». «Хорошего» – ничего!
Столько грязи, дерьма выйдет ж сразу наружу -
стоит «девственно белому слою» сойти…
Все же наша натура в грехах-пороках порушит,
когда придет время подняться ей с глубины!
Задавит, испортит ж все, отравив – все ж снедает.
«Здесь ж – без огня, увы, не обойтись…
До кондиции «пепла» – и развеваем!
Вариант же единый – к свободе в пути…
К избавлению». Не феникс ж – мир, не восстановится.
«Восстанавливать» – нечего, собственно же!
Не «зашьем», не «залепим»… Не «склеим» – побьется…
От начала лишь. Заново. Уничтожив – «до» же.
Прерогатива
На костях эти танцы? Уже «прерогатива».
Вложились ж «на равных» – мы в горку костей…
Бывшую «сердцем» когда-то. Так мило!
Из крыльев сложили ж – твоих, моих… всех.
Из крыльев костей. И теперь же – не стало.
Ни сердца, ни крыльев… Ничего уже нет.
Кости – труха. Крылья же – не отстали…
Сердце – труха! «Костяка», «мышцы» – нет.
Отныне и вовек
«Такой» – отныне и вовек.
И вряд ли – кто и что исправит…
«Обречен счастьем – человек»!
И «самый ж обреченный». Ранит…
Из разу в раз. Но не болит…
Лишь «неприятностью» – давая.
«Счастьем – безудержно избит»!
«Стокгольмцы» – меня понимают…
Цикл за циклом
«Сжирать» и «возрождаться» – как змей Уроборос.
Являя же собой – одно «существование»…
«Вечную жизнь и смерть» – в разбивке доз!
«Быстрее», «медленнее» – на вкус: «привет», «пока же».
«Раскушать». Или же в «один присест»…
«Распробовать», «сожрать» – мгновение.
Неважно ж – нравится иль нет!
Цикл за циклом – в вечном повторении.
Звезды
«Падали-падали» – с неба те звезды…
Я ж их ловила – меж губ языком.
Нет, не «соленые». Это ж – не «слезы»!
Это – снежинок тихий тот «перезвон»…
С легкой прохладой. Морозностью зимней.
Свежестью влаги, упавшей с небес…
Захотелось из варежек руки же вынуть:
«Облепи меня снегом до «снеговика» – сыпь же весь!».
Распять («раз в пять»)
Меня легче – распять, чем «дождать»: как воскресну.
Не жди – на «заклание». И снова «распять»…
Раз в пять – лет я начал. И это же – честно.
Потом в пять – часов. Минут, секунд… И, о… пять!
Раз в пять – воскресал. Из них «пять» же – «распятия».
Я ж умершим – умер. И опять – умирал…
Кто-то решит, что все это – «проклятие»…
Но «стенаний» в них не было – я кайфовал!
Так близко
«У каждого действия – противодействие».
«Обратное действие» – как вариант…
На плаву ты в попытке – лишь тонешь… Не «мерзкая»!
Тонуть же пытаясь – всплываешь, как факт.
