что она не спустится. Это уже хорошо. А моя задача сейчас как следует заставить других девчонок повизжать в моих руках. – Ну как, шеф? – ко мне подошел лис с волосами, стянутыми в тощий хвост. – Задал ей жару?
Никогда не понимал жажду некоторых мужиков посмаковать постельные подробности. А еще я заметил, как он назвал меня шефом. Не главой, нет.
– Что там задавать? Бревно, – я вышел на улицу, хвостатый следом за мной.
Как заорет:
– Да ладно? Слышали, народ? Без истинности пелена-то спадает с глаз! Надо для всех нас украсть у гибридов таблетки от истинности. А то перемкнет в голове, будет тоже у бревен сидеть по двадцать лет. Ждать чего-то!
Хвостатый заржал. Мелко поступил, по-крысиному.
Все застыли в ожидании моей реакции и пока не смели смеяться. Ждали.
Я не разочарую. Крысе – крысья смерть. Не глядя, я схватил одной рукой лиса за горло и сдавил. От хруста позвоночника не дернулся ни один присутствующий, даже девушки. Они же тоже Бродячие. Они все – по уши в крови.
Кое-кто даже ободряюще улыбнулся. Кто-то закивал, соглашаясь со мной.
Глава должен быть сильным, чтобы его уважали. Он не должен допускать, чтобы его выставляли насмех. И он должен быть беспощадным в отношении своей репутации. Я отшвырнул дохлого лиса в толпу и приказал:
– Убрать. Начисто. И двое тут же взяли бывшего члена клана под руки и уволокли, будто занимались этим по десять раз на дню.
Я прекрасно знал, чем дышат эти бандиты: развлечением, прибылью, похотью и разбойным промыслом. Среди них есть настоящие отбросы, а есть те, кто относится к делу, как к ремеслу. И я планировал как следует прорядить ряды Бродячих. Не сразу, шаг за шагом, чтобы они сразу не сообразили, что их зачищают. А для этого мне сначала нужно как следует притупить бдительность алкоголем. Он слабо действует на сверхов, поэтому оборотни добавляют в него разные травки, чтобы почувствовать расслабление. Бродячие раньше знали в этом особый толк, и, я смотрю, не растеряли навык – то тут, то там, подсыпали себе то, отчего плыл их зверь. В умеренном количестве, потому что не доверяли никому из окружения.
Хорошо, что я столько лет ошивался в больнице гибридов. Я знал, что можно подсыпать в напитки, чтобы никто не унюхал и не почувствовал на языке вкус подставы. По пути сюда я как раз заскочил в пару мест. У меня было где-то два часа, чтобы выяснить кто есть кто.
Но меня постоянно отвлекало, что я не досчитался пятерых Бродячих, а Настя наверху была одна. Я должен был веселиться, показывать безразличие, но не мог. На любой шорох из окна на втором этаже я реагировал стойкой боевой готовности. И когда Настя вскрикнула, я уже был как стрела в натянутой тетиве лука. Схватился за край здания, потом за водосточную трубу, и влетел в окно. Эти пять гадов хотели попробовать Настю на вкус, а она вжалась в спинку кровати. В руках – торшер с прикроватной тумбы.
Один смертник тянул волосатую руку к ноге девушки. Второй смотрел жадным взглядом на грудь в коротком спортивном лифе. Третий держал руки на ремне. Четвертый схватил край покрывала. Пятый облизывался.
– Моя! – прорычал зверь я и поморщился от своих же вырвавшихся инстинктов.
Без этого нельзя было?
– Глава… Мы…
– Ты же сказал, что по кругу.
– Да, нам отдашь.
– И ты уже все, вроде… По кругу? Настю? Серьезно?
Эти пятеро вздрогнули от моего взгляда. Они поняли все без слов. Бродячие всегда были ближе к животной половине, и, как любые звери, хорошо чувствовали приближение смерти. Обычно я четко планировал, куда ударю жертву, чтобы добиться цели с наименьшими затратами энергии. В этот раз меня охватила такая злость, что я был словно в состоянии аффекта. Помню только, как бросился на них, а потом только голос Насти.
– Тень! Тень. Хватит, Тень! Уже все. Они мертвы.
И девушка накрыла меня покрывалом с головой, прижалась ко мне со спины и крепко обняла.
Лишь тогда вкус знакомой боли от ее близости разогнал пелену ярости перед глазами. Я слышал, как у двери толпятся зрители. Ощущал запах крови.
И скинул с себя одеяло вместе с Настиными объятиями. Оно как раз закрыло девушку в белье. Встал.
Бродячие замерли в дверном проеме.
Прости, принцесса, но тебе придется подобрать новый дом мечты. Этот я вдоль и поперек залил кровью.
Я притянул к себе Настю за талию, крепко удерживая покрывало на ее теле так, чтобы ничего лишнего не было видно. Постарался не дрогнуть, когда она болезненно и тихо вскрикнула от боли в ноге. Посмотрел на зевак и, чеканя слова, сказал:
– Кто дотронется хоть пальцем до моей собственности – лишится жизни. Даже если я это бросил – это мое. Даже объедки мои – никто не будет их облизывать. Даже если я выкину эту девку – она моя. Это ее наказание за гонор – она будет знать только меня. Всем ясно? Боковым зрением я видел, как Настя повернула ко мне голову. Чувствовал ее взгляд и дрожь тела.
Ей срочно нужно к врачу. С ногой явно беда. Но я не могу сейчас оставить Бродячих здесь. Только не на приветственной вечеринке. И я ожидал от нее слез, истерики. Но Настя лишь смотрела на меня, ничего не говоря.
– Вы двое, уберите здесь, – приказал я Бродячим и взял Настю на руки.
Все инстинкты так и стремились, отвезти ее в больницу. Вместо этого я отнес ее в другую комнату, положил на кровать и услышал, как подъезжает машина.
– Глава, там доставка! – раздалось за дверью. – Говорит, вы заказывали.
Это еще что?
Я посмотрел на Настю, а та в ответ отрицательно покачала головой, что это не она.
Неужели, кукловод отправил подарок?
Я спустился вниз как раз к моменту, когда курьер уже уехал, а мне на вытянутых руках один из Бродячих нес коробку. Тяжелую коробку, судя по подогнутым коленкам.
И что там? Бомба? Нет, это было
