Ильича, но я сдержался. Революция нам тут не нужна.
Вместо этого я сдержанно кивнул Гансу, повторяя его холодные и рациональные манеры.
Паровоз, который не тащил за собой вагоны, то есть, если можно так выразиться, налегке, тронулся, как бодрый жеребец, проснувшийся ото сна. И постепенно набирая ход, покинул распахнутые ворота промышленного предприятия, где простоял последние месяцы неподвижным истуканом.
— Вы, верно, не согласовали с диспетчерской службой нашу поездочку? — предвкушающе ухмыльнулся Василий Иванович.
— Нет, а надо было?
— По уму мы должны стать перед стрелкой на общий путь Д-212 и подать письменную заявку, её согласуют, потом только ехать, после соблюдения всех процедур.
— Василий Иванович, по тону слышу, что Вы уже решили за ста… за молодого дурака его проблему? Ну, не ругайте меня. Я же впервые сижу тут, в кабине, — покосился на многочисленные круговые датчики, многие из которых подрагивали и что-то там показывали, на рычаги и предостерегающие надписи.
Инженер удовлетворённо ухмыльнулся и потянулся к рации, которая была встроена в боковую панель кабины.
— Центральная Кустовая, центральная Кустовая!
— Центральная на связи, кто это? — из рации отозвался недовольный женский голос.
— Центральная, это Ремонтный-Один.
— Ну и чего вам надо? Иваныч, ты?
— Я! Маринка, мы тут тягач перегоняем, по двести двенадцатому.
— С какой точки? Номер заявки?
— Ну, Марин, ну какая заявка?
— Василий Иванович!
— Ну что? Ну Мартиросян с утра велел, давай-давай, бегом. Ты же его знаешь. Ну, какая заявка? Перегоним, ремонт проведём. Ты посмотри, по двести двенадцатому никто не едет?
— Погоди, уже смотрю. Ты прямо сейчас по нему топчешь?
— Нет, пока из промки выезжаю на малой.
— Номер стрелки?
— Точки четырнадцать ноль семь.
— Поняла. Хорошо. Не разгоняйся… Смотри. Там через минут двадцать будет состав извести с пятого. А потом всё, до вечера никого. Только это… С тебя за эти все дела бутылка шампанского.
— Ну, Марин!
— Не маринкай мне тут! Сами с Мартиросяном разбирайтесь. Ничего не знаю! Или я доложу про нарушение, а там хоть трава не расти.
Я при помощи пантомимы показывал, что не вопрос, будет ей бутылка французского шампанского, главное, пусть пропустит нас по путям.
— Добро, Маринка, будет тебе шампанское, парняга один подвезёт, — по хитрым глазам Василия Ивановича было понятно, что он на такую реакцию и рассчитывал.
— Принято, Ремонтный-Один. Следуйте по маршруту, докладывайте по мере выполнения манёвров.
Нам действительно пришлось простоять перед стрелкой, ожидая прохода неторопливого закопчённого состава с чем-то мутно-белым в открытых вагонах, потом один из рабочих сбегал, повернул стрелку, и мы медленно проехали, не разгоняясь, чтобы он же повернул стрелку обратно и догнал нас по насыпи.
Уже меньше, чем через час, перегон был окончен, «мою» паровозную бригаду забирал всё тот же китайский перевозчик. Я пожал руки рабочим, при этом сунув каждому по полтиннику так, чтобы Василий Иванович не видел. Потом ему, дав денег так, чтобы рабочие не видели, потом прощался с начальником базы Кукушкиной, немолодым усатым мужчиной, который отмалчивался, но дал нам поставить технику и вообще лишних вопросов не задавал, исполняя указания своей слегка криминальной хозяйки.
Про то, что мне надо выезжать, я как-то забыл, так что пришлось ловить экипаж, причём подлый извозчик всё время принюхивался и с подозрением косился на меня по причине одежды, источавшей аромат смазки и угля.
Всё в том же слегка ароматном состоянии прыгнул в машину, доехал до продуктового в центре, купил бутылку французского шампанского «Пьер Периньон» (с небольшим кондитерским прицепом) и повёз «заявку на проезд по общему пути Д-121» в административный корпус железнодорожного вокзала.
На вахте сидел сонный дедок.
— Кудой Вам? — подслеповато сощурился он.
— Мне к диспетчеру Марине Цетрел.
— Зачем?
— Я адвокат, документы кое-какие подписать, — я показал ему пакет, в очертаниях которого не было ничего похожего на документы, зато отчётливо усматривалась бутылка и коробка конфет.
Марина оказалась полненькой, вечно хохочущей женщиной, которая курила в открытое настежь окно крошечной комнатки-диспетчерской, приняла бутылку с почтением и передала привет Василию Ивановичу.
Я был рад, что мне не пришлось объяснять, кто я, так что исчез, как только появилась возможность.
После депо я заехал на почту и отправил Скоморошинскому акты оказанных услуг заказным с уведомлением, чтобы иметь, если что, доказательства, что акты были и что это он их не подписал, а не то, чтобы потом сделал вид, что их в природе не существовало.
* * *
Во время обеда, а жрать уже хотелось нестерпимо, ко мне зашёл отец, чем избавил от необходимости заезжать к нему, я отдал ему доверенность и ответил на пару уточняющих вопросов, когда в офис ввалился Скоморошинский.
Да, он определённо пришёл в себя, был вымыт, выбрит, в чистом костюме и толкал перед собой какого-то пухленького паренька.
— А-Аркадий Ефимович, — пролепетал парень.
Мой отец уже собирался уйти, но остался, чтобы с любопытством посмотреть на вновь прибывших.
— М-мы с Вами расторгаем д-договор, вот уведом-мление, — он вцепился в бумажку, которая, вероятно, придавала ему уверенности.
— Ефим Андреевич, мы с гражданами тут надолго, так что прошу Вас, не задерживайтесь.
— Хорошо, Аркадий Ефимович, до связи, — учтиво, но с заметным сожалением кивнул отец и направился к выходу.
Он ушёл, дверь дзенькнула.
Не хватало, чтобы он услышал о суммах гонорара, его тогда Кондратий хватит.
— Кто такие «мы»? — я повернулся к ожидавшему моей реакции новому юристу Скоморошинского. Кроме пухляша и самого Скоморошинского, с ними зашёл полицейский с погонами старшего лейтенанта.
— М-мой клиент, Алексей Алексеевич. Не к-корчите из себя идиота, А-Аркадий…
— Это Ваша прерогатива, кого-то корчить. На основании какой статьи?
— Т-тут всё написано.
— А у меня руки отнялись, — я демонстративно спрятал руки за спину. — Отвечайте или уходите.
— Ну… На основании семьсот восемьдесят второй.
— Тогда Вам должно быть известно, что по этой статье Вы должны оплатить оказанные услуги.
— А Вы не ок-казали услуг. М-мы не подписывали акт, м-мы не согласны.
— Надо же. А вот в договоре прописан предмет, и он исполнен.
— Но акты!
— Допустимы, но не обязательны, пункт три четыре. Услуги оказаны в силу судебного решения. А это написано в пункте три один. Вы вообще читали договор, милейший?
— М-меня Евгений зовут.
— Короче, Евгений, письмо я не возьму, можете составить акт об отказе
