Последнее дело
Мама с папой взяли сутки на обсуждение моей новой и последней работы. Думаю, они всю ночь просидели над разными материалами, придумывая мне самое невыполнимое задание – дело, которое надолго удержит меня в их руках. Я готовилась к худшему, но такого ожидать не могла.
В девять утра я пришла в контору. Мама передала мне толстую папку с документами, пожелтевшую от старости и заляпанную кофе. Затем вкратце описала задание:
– 18 июля 1995-го, во время туристического похода на озеро Тахо пропал Эндрю Сноу. Он жил в лагере вместе с братом, Мартином Сноу. Мальчики выросли в Милл-Валли, Калифорния. Их родителей зовут Джозеф и Абигейл Сноу. В течение месяца полиция искала Эндрю, но безрезультатно. В его поведении также не было ничего, что могло объяснить исчезновение. Он буквально испарился. Мы получили это дело двенадцать лет назад, работали над ним год, пока у клиентов не кончились деньги, и потом поднимали еще пару раз. В 1997-м, проверив и перепроверив все имеющиеся данные, мы окончательно его закрыли.
– Вы поручаете мне дело о мальчике, пропавшем без вести двенадцать лет назад?!
– Ну да. Может, мы что-то упустили из виду, не перевернули какие-то камни, – непринужденно сказал отец.
– Вы же прекрасно знаете, что этих камней бывает бесконечно много.
– И?..
– Вы даете мне невыполнимое задание.
– То есть ты отказываешься? – спросила мама.
Мне стоило отказаться, но я этого не сделала. Решила, что, если найду хоть какой-нибудь новый след, взятки с меня будут гладки и я смогу спокойно уйти. Разумеется, я даже не надеялась раскрыть дело – как, впрочем, и родители. Зато в моих силах было навсегда его закрыть.
– Беру два месяца, – сказала я. – Потом ухожу.
– Четыре месяца, – заявила мама.
Как вы поняли, я и раньше с ней «договаривалась». Она еще хуже, чем Рэй. Пришлось уступить.
– Три месяца, – отрезала я. – Это мое последнее предложение.
Узнав о семейном расколе, Рэй нестерпимо захотела поделиться своими соображениями с Майло, моим барменом. Когда она вошла в «Философский клуб» сразу после открытия, он только покачал головой:
– Рэй, сегодня мне не нужны неприятности.
Сестра заняла высокий стул по центру стойки и заказала Майло двойное виски со льдом и без воды. Тот налил ей имбирного лимонада. Сестричка протянула деньги, но Майло не взял.
Он поднял телефонную трубку и спросил:
– Сама позвонишь сестре или мне это сделать?
– У меня была очень тяжелая неделя, Майло. Можно я недолго посижу?
Рэй глотнула содовой и скорчила гримасу, как будто выпила что-то крепкое.
Майло снова покачал головой и набрал мой номер.
– Значит, звонить буду я.
* * *
Как всегда, я застала сестру посреди ее пламенной речи:
– Мне и так старый крыс Рэй жить мешает, а теперь еще Иззи вздумала уволиться! Это катастрофа, Майло. Катастрофа. Я останусь совсем одна. И что прикажешь делать? Не могу я в одиночку управлять целым агентством. Кто будет покупать скрепки и файлы? Знаешь, сколько нам нужно файлов? А бухгалтерией кто станет заниматься? Я не хочу. Это так скучно. И кстати, кто будет водить фургон? Кто, я спрашиваю? Конечно, когда родители состарятся, у меня уже будут права… Но все-таки кто будет делать всю скучную работу? Если нужда заставит, я справлюсь, но…
– Иззи, ты как раз вовремя, – сказал Майло, улыбнувшись, чтобы скрыть раздражение.
– Это мой бар, Рэй. Хватит сюда приходить.
– У нас свободная страна.
– Не такая уж и свободная. У Майло могут быть из-за тебя неприятности.
– Я пью имбирный лимонад.
– Не важно.
– Как ты можешь, Иззи?
– Что?
– Увольняться?
– Понимаешь, нормальные люди не шпионят друг за другом. Нормальные люди не узнают кредитную историю своих друзей. Нормальные люди не подозревают каждого встречного. Они не такие, как мы.
– Да что с тобой стряслось?
– Я прозрела, вот и все.
– Что ж, надеюсь, со мной такое никогда не произойдет, – сказала она.
Я схватила ее за шиворот и потащила к выходу. Рэй молчала всю дорогу домой, побив свой прежний рекорд на тринадцать минут.
Пропавшие без вести
Такие дела – редкость в нашей работе. Обычно ими занимается полиция: у них есть необходимое оборудование, рабочая сила и законное право досконально проверять все сведения. Однако полиция не может расследовать дело вечно, поэтому, когда оно закрыто, семьи пропавших часто обращаются за помощью к частным детективам, ведь пока ведутся поиски, надежда еще есть.
Сколько бы горя и боли ни причиняла смерть, она позволяет родственникам погибшего поплакать и жить дальше. Учитывая достижения судебной науки, тело практически всегда указывает на убийцу – будь то человек, природа или чья-то оплошность. Когда же трупа нет, искать разгадку можно до бесконечности, особенно если у детектива нет сколько-нибудь явных зацепок. Казалось бы, люди не должны просто так исчезать, но, судя по фотографиям на молочных коробках, они пропадают каждый день.
Я позвонила Абигейл Сноу, матери Эндрю, и назначила на завтра встречу. Я понимала, что это даст старушке ложную надежду, но убедила себя, что другого выхода просто нет.
После встречи с родителями у меня было только два желания: 1) вернуть Дэниела; 2) проработать дело Сноу.
Через неделю после Погони № 1 я постучала Дэниелу в окно. Было примерно десять вечера, и, постучав, я вдруг осознала, что забыла подготовить речь.
Дэниел открыл окно и сказал:
– Нет.
– Может, в Гватемале так принято здороваться, но мы обычно говорим «привет», «рад тебя видеть» или даже «вот это да!».
– Думаешь, твои остроты сейчас уместны?
– Я уже пыталась просить прощения, это не помогло.
– Изабелл, у меня есть дверь.
– Даже три двери.
– И?..
– Пройти через три двери или через одно окно – что проще?
– Мне плевать, что проще. В следующий раз сделай одолжение – позвони в дверь.
