статус клана и остров получил.
Я вздохнул.
— Это меньшая из моих проблем. Хельг, оставляю тебя пока самого по себе. Не пропадёшь?
— Обижаешь! Я может и выгляжу сейчас как развалюха, но уже через пяток минут тебе фору дам.
— Отлично. Приходи в себя, а потом найди в порту старика Лампу. Спроси, где он больше всего любит выпить пиво с кальмарами. Он поймёт. Найду вас там.
— Что, идёшь бить лицо главе клана Амурских?
— Именно так.
— За меня добавь, — кровожадно добавил он. — И можешь оторвать ему что-нибудь.
— Договорились, — с усмешкой добавил я.
А потом покинул склад и пошёл быстро проведать ночлежку.
Хозяйка отчиталась о полном порядке. Больше к ним никто не врывался, а все гостьи вернулись в комнаты и сейчас отсыпались после неспокойных событий.
Так что я попросил её передать, что со мной всё в порядке, а сам отправился на место, где раз и навсегда решится судьба моего статуса.
Центральную площадь Владивостока.
В двенадцать часов, когда солнце ярко освещало город, я показался в безоблачном небе. Ничуть не скрываясь, я медленно спустился в самый центр площади, под взглядами собравшихся вокруг зевак и жандармов.
Я нисколько не скрывался. Наоборот, на моём плаще гордо распустил свои щупальца Кальмар. Вышивать его пришлось весьма быстро, но Шелкопрядов справился, остановив другие заказы.
Осторожничать, что он меня сдаст, уже не было смысла. Потому что я сам явился на всеобщее обозрение.
В том, что Амурский не избежит боя, я был уверен. Не тот он человек, чтобы бежать от того, кто его унизил.
Жандармы засуетились. Это хорошо, значит тем быстрее распространятся слухи о том, что здесь произойдёт.
Я был готов в любой момент обезоружить какое угодно их количество.
А в близлежащем парке, из-за кованного забора на площадь поглядывали молодые парочки благородных кровей. Сплетни пойдут что надо.
Но, самое главное, это главы вассальных родов Амурских. Крестович, Улиткин и ещё с десяток лидеров родов наблюдали с открытого балкона ресторана, который стоял на краю площади.
Моя запланированная битва — это представление именно для них.
Среди них сидел Виталий, рискуя своим статусом наследника рода и, возможно, жизнью.
Всё было поставлено на зеро.
И Амурский показался через три минуты одиннадцать секунд после меня.
Тихо. Буднично. Без помпы и многочисленной свиты. На окраину площади заехал автомобиль, из которого вышел князь Андрей Амурский.
Вот только не было в нём больше привычной ярости и порывистых движений, который заставляли окружающих замирать в напряжении.
Сейчас он выглядел спокойно. Даже равнодушно. А взгляд бесстрастно смотрел на меня.
Он ровным шагом подошёл ко мне.
— Мы решили, что сегодня ты перестанешь нам мешать, — его голос был холоден.
— Вы? — я наклонил голову набок, просматривая его Истинным Виденьем.
Вместо огня и силы — тьма.
Вместо красного и оранжевого — чёрный.
Вместо бушующей непреодолимой энергии — ледяная бездна.
— Мы. Я и мой новый покровитель, — он поднял кольцо-печатку своего рода.
Благородный стальной цвет его печатки изменился на чёрный. Словно перстень неровно окрасили в сажу. Поверх ставшего почти незаметным изображения тигра, теперь был круг из зубов.
— Ты что, предал Тигра⁈ — удивление вырвалось из меня случайно, так что я задал вопрос почти на всю площадь.
Сидевшие на балконе ресторана аристо повставали с мест, чтобы рассмотреть поближе. Некоторые из них доставали миниатюрные бинокли и оптические монокуляры.
Он не Амурский не ответил.
Хотя… был ли это Амурский? Или нечто заменило его?
Впрочем, даже ответ на эти вопросы ничего не менял. Потому что от своей цели я не отступлюсь.
Я повысил голос, чтобы было слышно всем.
— Я — граф Ярослав Кальмаров, вызываю тебя на дуэль чести! За оскорбление меня, за лживые обвинения в мой адрес и за отказ уважать мой признанный статус. В случае своей победы я требую отзыв всех претензий и руку Елены Амурской!
Но ему было всё равно. Ни одно из моих слов никак не волновало его. Даже упоминание внучки.
Он с равнодушием сказал: — Мы заберём тебя, — и только потом произнёс последнее слово со вспыхнувшей злобой: — Ублюдок!
Тут же из-под его кожи в воздух выбросилось облако чернильной тьмы. В нём утонул и я.
Только в самый последний момент получилось выбросить Зырика вверх.
— Зыря, смотри сверху!
— Друг слишком внезапный! — возмутился он, но всё понимал.
Тьма закрывала взор, она не пропускала звуки. Истинное Виденье не могло видеть сквозь неё. Будто я оказался в чёрном ящике.
Лишь Чутьё предупредило, что жизнь вот-вот оборвётся, если я тут же не увернусь.
Я присел, уйдя от клинка, распоровшего пространство надо мной.
Чутьё работало, отлично! Вот только самого Амурского я не чувствовал, только опасность, которую он представлял.
Новый удар! Я отскочил назад.
Ответил Псионическими Клинками в сторону, откуда была атака!
Но нет, не вышло. На меня набросились снова. Я ушёл в бок!
Больше так нельзя.
Я начал втягивать тёмное облако в левую руку. Но вместо пополнения сил, тьма только закупорила мои энергетические каналы.
Паршиво!
— Зырик, что видишь⁈
— Тьму, друг! Что делать⁈ Зырик не знает! — он запаниковал.
Тогда я окутал себя частицами телекинеза, чтобы вылететь из облака тьмы. Но тут по всему телу меня словно укололи тысячи маленьких, почти незаметных игл, после которых мой телекинетический покров рассеялся.
Это тьма так влияет⁈
И пришлось опять уворачиваться. Уже надоело.
Что же сделать, когда мои самые главные органы чувств заблокированы?
Разобраться, как это происходит!
На миг я переключился на взгляд с точки зрения Зырика и увидел схватку со стороны.
Тёмное облако, было больше похоже на чёрный дым, чем на полноценную тьму. Оно не блокировало сам свет!
— Зырик, ты слышал взмахи клинков?
— Да! — бойко ответил он.
Значит и идущий из облака звук тоже не блокируется
У меня оставался только один вариант — что блокируются не явления, а именно мои органы чувств.
План созрел моментально.
Уйдя от серии новых атак, я воссоздал на всей поверхности своего тела чешуйки, поглощающие магию. Способность, которую я поглотил из тела архираптора.
И перед взором моментально открылся мой враг.
Амурский, а точнее то, чем он когда-то был. Князь, некогда внушающий страх, теперь выглядел как огромная безликая фигура, залитая чёрным маслом. Из его рук торчали ярко-алые клинки, контрастирующие с телом.
В тёмном облаке он двигался рвано. Постоянно то замедляясь, то ускоряясь
