— Конечно, ваша честь, — Мэри Гуднайт бросила взгляд в сторону Бонда. — А теперь прошу извинить, но, мне кажется, больному нужен отдых. Старшая сестра очень настаивала…
Все попрощались. Бонд попросил Лейтера задержаться, Мэри Гуднайт сообразила, что их нужно оставить наедине.
— Но не больше минуты, — предупредила она и вышла, закрыв за собой дверь.
Лейтер склонился над кроватью. Он улыбался и был настроен очень добродушно.
— Ну, Джеймс, по мне, так лучше не бывает, будь я проклят, но конец все-таки очень счастливый, хоть и пришлось наврать с три короба. И дело обделали ловко, и перепало даже кое-что.
Рана Бонда начала давать знать о себе, вероятно, из-за того, что когда отвечал на вопросы, приходилось напрягать мышцы. Но виду он не показывал. Лейтер должен был уехать сегодня вечером (во второй половине дня). Бонду не хотелось с ним расставаться. Он всегда дорожил своими друзьями, а с Феликсом Лейтером у него было связано много ярких воспоминаний.
— Скараманга был, конечно, уникальный тип, — сказал он. — Его надо было брать живым. Может быть, Тиффи действительно заколдовала его, сглазила при помощи матушки Эдны. Да, таких людей встретишь не часто. Лейтеру это не понравилось. — Вот вы, англичане, всегда так. Вдруг начинаете восхвалять немцев — всех этих роммелей, деницев, гудерианов. А Наполеона так и вовсе превозносите. Стоит вам победить их, сразу изображаете из них героев. Не могу этого понять. По моим понятиям, противник есть противник. Ты что, хочешь воскресить Скарамангу? Хочешь, чтобы он появился здесь, в этой комнате, со своим знаменитым золотым оружием, нацеленным на тебя? Ты соскучился по его длинноствольным и короткоствольным пистолетикам? Хочешь, чтобы он возник сейчас перед тобой? Ставлю один против тысячи, пари держу, что это не так. Не дури, Джеймс. Ты великолепно справился с работой. С вредителем покончено, урожай спасен. Кто-то должен был это сделать. Ну, мы еще об этом поговорим, когда начнешь пить еще что-нибудь, помимо апельсинового сока. — Феликс Лейтер решил подразнить его. — Разве ты бросишь свою работу, ненормальный? Да ты же рожден для нее. Рожден, чтобы бороться с врагами, я правильно сказал. А они всегда будут, надо только решить, как с ними получше управляться. Вот бог создал собак. Но ведь он создал и блох, которые кусают собак. Ты не забивай себе голову черт знает чем. Хорошо? — Лейтер заметил выступившую на лбу Бонда испарину. Он захромал к двери и открыл ее. Слегка приподнял руку. Эти двое никогда в жизни не пожимали друг другу руки. Лейтер выглянул в коридор. — О'кей, мисс Гуднайт, скажите старшей сестре, чтобы она вычеркнула его из списка тяжелобольных. И скажите ему, чтоб не попадался мне на глаза недельку-другую. Каждый раз, как мы встречаемся, от меня что-нибудь отламывается. Не могу же я, в самом деле, исчезать постепенно, как в фокусе или сказке, как в кино или книжке. — И он опять махнул Бонду рукой на прощание, захромал и исчез за дверью.
— Да постой ты, зараза, — закричал Бонд. Но когда Лейтер опять прихромал в комнату, у Бонда не осталось сил ответить ему тем залпом ругательств, что он собирался дать по нему, других слов в свое оправдание у него не было.
Мэри Гуднайт зашикала на Лейтера, выпроваживая его из комнаты, и бросилась по коридору к дежурной сестре.
17. Делу венец
Через неделю Джеймс Бонд с полотенцем вокруг пояса сидел на стуле, читал работу Аллена Даллеса «Искусству разведки» и проклинал свою судьбу. Лечение пошло ему на пользу, медсестры были к нему очень внимательными, особенно одна, которую он называл Русалкой, но ему не терпелось поскорее отсюда удрать. Он взглянул на часы — четыре. Время визитов. Скоро придет Мэри Гуднайт, и он сможет выместить на ней свое раздражение. Конечно, это несправедливо, но в больнице от него досталось уже всем, а коль скоро и она теперь будет в пределах досягаемости, так и поделом.
Вошла Мэри Гуднайт. Несмотря на ямайскую жару, она выглядела как свежая роза. Черт ее побери! В руках у нее было что-то похожее на пишущую машинку. Бонд узнал шифровальное устройство — «три X». Что там еще стряслось?
Бонд неприветливо ответил на ее вопросы о здоровье.
— А это здесь за каким чертом? — спросил он.
— Это тебе лично. Лично от М., — сказала она взволнованно. — Около тридцати групп.
— Тридцать групп! Разве этот старый негодяй не знает, что у меня действует только одна рука? Ну ладно, ладно, Мэри, вижу, что ты очень переживаешь. Если что-нибудь серьезное, падать духом не стану.
Мэри Гуднайт была не просто взволнована, она была шокирована. Когда на сообщении стоял гриф «лично», это означало суперважную информацию, святее подобного послания ничего не было. Но Бонд решил посвятить ее в тайну, возражений он не терпел, челюсть угрожающе выставил вперед. Сегодня спорить с ним было бесполезно. Мэри села на край кровати, открыла машинку и вытащила из сумки листочек с цифрами. Положила блокнот для стенографии рядом с машинкой, почесала затылок карандашом, настраивая себя на работу: цифр было много, включая дату и час отправки сообщения. Она начала крутить ручку дешифратора. После того как законченное слово появлялось в продолговатом окошке у основания машинки, она записывала его в свой блокнот.
Джеймс Бонд наблюдал за выражением ее лица. Выглядела она довольной и через несколько минут прочитала ему сообщение:
«М. ЛИЧНО 007 ТЧК ВАШУ ИНФОРМАЦИЮ И ЗАПИСКУ СВЕРХУ (так они называли между собой ЦРУ) ПОЛУЧИЛ ТЧК ЗАДАНИЕМ ВЫ СПРАВИЛИСЬ ОТЛИЧНО ЗПТ ПРОВЕЛИ ТРУДНУЮ И ОПАСНУЮ ОПЕРАЦИЮ К МОЕМУ ПОЛНОМУ ЗПТ ПОВТОРЯЮ ПОЛНОМУ УДОВЛЕТВОРЕНИЮ ТЧК НАДЕЮСЬ ЧУВСТВУЕТЕ СЕБЯ ХОРОШО (в этом месте Бонд сердито фыркнул) ТЧК КОГДА ВНОВЬ СМОЖЕТЕ ПРИСТУПИТЬ К РАБОТЕ».
Мэри Гуднайт довольно улыбнулась.
— Я и не знала, что он может вот так — наговорить кучу комплиментов. А ты слышал, чтобы он так лестно отзывался о ком-нибудь? Нет, каков этот повтор слова «полному»! Потрясающе! — Она надеялась, что Бонд перестанет хмуриться.
На самом деле, не показывая этого, Бонд был доволен. Он знал то, чего не могла знать Мэри: М. сообщил ему, что Бонд вернул себе доброе имя. Но Мэри Гуднайт знать об этом не обязательно. К тому же сегодня она была одной из надзирательниц, державших его в заточении связанным по рукам и ногам.
— Неплохо для старика, — произнес он ворчливо, — но он явно хочет опять засадить меня за проклятую бумажную работу. Пока, во всяком случае, обольщаться не следует. Ну, а что дальше? — Пока машинка вращалась и щелкала, Бонд листал страницы своей книжки, делая вид, что происходящее его нисколько не интересует.
— О, Джеймс! — взволнованно воскликнула Мэри Гуднайт. — Еще секунду, я почти закончила. Это великолепно!
— Знаю, знаю, — мрачно прокомментировал Бонд, — бесплатные талоны на завтрак каждую вторую пятницу. Ключ от личного сортира М. Новый костюм взамен того, в котором теперь дырки, интересно, откуда они взялись?
Говоря это, он однако, не спускал глаз с мелькающих пальцев Мэри Гуднайт, ему передавалось ее возбужденное состояние. Что это она так раскудахталась? И все по его поводу. Он окинул женщину, сидящую на его кровати, оценивающим взглядом. Безукоризненная фигура, белая шелковая блузка и узкая бежевая юбка, сидит нога на ногу, но вся такая сосредоточенная, загорелое лицо под короткой стрижкой зарделось от удовольствия, вот женщина, подумал Бонд, которую стоит всегда иметь рядом. Как секретаршу? В качестве кого? Мэри Гуднайт повернулась, глаза ее сияли, и вопрос, который он задавал себе уже не одну неделю, остался без ответа.
