мере, на данный момент, Россия демонстрирует все признаки того, что сможет справиться с экономическими трудностями. И на данный момент Путин может рассчитывать на попустительство российского населения. В какой степени Путин воспринимается как эффективный лидер военного времени, сказать трудно. Но очень немногие россияне, даже те, кто не выбрал бы войну еще в феврале 2022 года, хотят, чтобы их страна проиграла в Украине. Поражения можно бояться даже в катастрофической войне, а Путин политически изолирован таким страхом. Даже если на данный момент победа ему не по силам, многие россияне верят, что он нужен им как лидер, чтобы не допустить поражения. Тем не менее, истинно верующих в войну Путина в России относительно немного. Они, как правило, старше, политически маргинализированы и живут в отдаленных регионах страны. Именно для этих людей аргументы Путина о вредоносности Запада имеют наиболее острый резонанс. По данным опроса Левады, проведенного в ноябре 2022 года, 81 процент россиян старше 55 лет негативно относятся к Западу. Для этих россиян Украина колеблется между врагом, союзником Запада, и частью России, живущей с 2014 года под властью нелегитимного правительства и страдающей от искусственной украинской идентичности, навязанной ей фанатиками- националистами в Украине и теми на Западе, кто финансирует и поощряет этих фанатиков. Проблема истинно верующих в том, что их убеждения стоят на их пути. Работа провоенных блогеров и комментаторов в Telegram создала такую поддержку войны, которую не могут внушить государственные СМИ, - нечто более спонтанное и искреннее, со всей эмоциональной силой социальных сетей. Но именно из этих же уголков экосистемы российских СМИ появились ярые критики военной тактики России. Многие из них считают, что война ведется недостаточно агрессивно. В течение последних нескольких месяцев Кремль терпел эти голоса, но также и сдерживал их. В конце концов, эти деятели выступают за войну и за режим. Время от времени им нужно напоминать, чтобы они не выходили за рамки дозволенного. Среди политической элиты открытая критика войны немыслима. Российское правительство выдворяет критиков из страны, запугивает тех, кто остается, и преследует тех, кто не поддается запугиванию. Тем, кто все еще находится в России, грозит профессиональная расправа, общественное порицание и арест за выступление против войны. Илья Яшин, ведущий оппозиционный политик, был арестован и приговорен к восьми с половиной годам лишения свободы за обсуждение резни, которую российские войска устроили в украинском городе Буча. Почти на 400 человек были заведены уголовные дела в результате их антивоенной деятельности, а более 5500 человек были оштрафованы, задержаны или им было запрещено заниматься определенной деятельностью. В отсутствие эффективной оппозиционной партии или движения открытые антивоенные заявления становятся изолированными жестами, подчеркивающими, казалось бы, непоколебимую власть Кремля в российской политической сфере и в российском общественном мнении. Несмотря на столь очевидный контроль над политической сценой, Кремль не рискует. Западные СМИ внимательно следили за военной мобилизацией, начатой в сентябре. По крайней мере, не меньшее значение имеет милитаризация общественной сферы. Лишь меньшинство россиян активно участвует в войне, но все должны демонстрировать свое согласие с войной, согласие, которое не подразумевает горячей поддержки. Средства массовой информации, мир культуры и образовательный сектор сыграли свою роль в оправдании войны или в закладке фундамента для войны, которая будет длиться столько, сколько Путин считает нужным. Иногда целью является разжигание эмоций войны. Более тонкая цель - сделать так, чтобы война казалась рутиной, органичной и неизбежной частью российской жизни. ХОЖДЕНИЕ ПО КАНАТУ Военный путинизм — это эксперимент по отсрочке решения проблем. Дальнейшие успехи Украины на поле боя или даже сохранение военного статус-кво могут вынудить Путина провести вторую мобилизацию сверх мобилизации резервистов, объявленной им в сентябре 2022 года, чего он будет избегать до тех пор, пока сможет. Вторая мобилизация станет проверкой добросовестности военного путинизма. Мобилизация сама по себе травмирует, а мобилизация без военных успехов — это больше, чем травма. Это упрек тем, кто занимает ответственные военные и политические посты. Однако первый раунд мобилизации в России проходил на фоне неудач на поле боя, и Кремль пережил его в целости и сохранности. Вариант этого цикла может просто повториться. Или же правительство может сделать выбор в пользу расширения призыва молодых мужчин. Военный путинизм также может подорвать себя через застой. Россия может объединиться вокруг невеселой задачи не проиграть войну только на какой-то срок. После распада Советского Союза в 1991 году президент России Борис Ельцин обещал процветание, политическую свободу и интеграцию России в Европу. Он не выполнил их, но на ранних этапах его правления эти цели представляли собой гальванизирующую миссию для постсоветской России, и в период с 1991 по 2000 год Ельцин действительно приблизил Россию к свободному рынку и к Европе. Миссия Путина была более туманной: стабильность и процветание внутри страны после экономических потрясений 1990-х годов; военная мощь России за рубежом; место за столом переговоров в международной политике. Путинская война 2022 года нанесла ущерб международной репутации России и подорвала восприятие российской военной мощи. Осталось лишь стремление к стабильности через милитаризацию – парадоксальное политическое стремление. Военный путинизм — это редуцированный путинизм, и сегодняшнюю Россию (для россиян) невозможно назвать восходящей державой. Это, скорее, сражающаяся держава. Этим объясняется бешеная кампания в СМИ по привлечению поддержки войны, которая скрывает тот факт, что Путин обрек Россию на длительный цикл стагнации. Изоляция и санкции в совокупности будут способствовать экономическому и технологическому упадку России. Никто не может сказать, как долго Путин сможет ходить по этому безнадежному канату. Путинская тропа войны ведет не из пункта А в пункт Б, а представляет собой извилистый маршрут, который ведет из пункта А обратно в пункт А. Как отточенный метод избегания провала, военный путинизм имеет все признаки тупика. Майкл Киммидж — профессор истории Католического университета Америки и приглашенный научный сотрудник Немецкого фонда Маршалла. С 2014 по 2016 год он работал в отделе планирования политики в Государственном департаменте США, где занимался вопросами России и Украины. Мария Липман — старший приглашенный научный сотрудник Института европейских, российских и евразийских исследований Университета Джорджа Вашингтона и соредактор недавно открытого веб-сайта Института Russia.Post.",Facebook,https://www.facebook.com/marat.guelman.9/posts/pfbid0U1pGbQHyq71Vtnr7F3dWwxhRqymHXjmeRVyGiMNp5BhRGvBuJg4pxY7WderB8wgQl,2023-01-21 03:56:14 -0500
Facebook,"Формула ""все идет по плану"" вернулась на поле пропаганды (--> главначальник опять ее произнес). Z-авторы спешно придумывают, что и по какому ""плану идет"". Получается так: 1. Будет наступление. 2. Не будет наступления. 3. Наступление началось. 4. Мы изматываем экономику Штатов. 5. Нет, не Штатов, а Европы. 6. Уничтожая богатства Европы, мы морально лечим европейцев от гей-парадов. 7.
