принцессе. Вот только принцесса не сидит у окошка и не ждёт, когда я приду.
Меня охватывает чувство иррациональной злости. В этот миг я напрочь забываю о том, что сам же ей предлагал. Вместо того чтобы уйти, хватаю телефон и набираю номер Нелли. Она отвечает после пяти длинных гудков.
— Да?
— Где тебя носит?!
— Прости?..
— Я приехал, тебя нет и… — разговор прерывается. Я недоверчиво гляжу на телефон. Она что… сбросила вызов? Дверь к квартиру открывается аккурат когда я, сцепив зубы, упрямо жму на дозвон. Поднимаю глаза. Нелли стоит в дверях и настороженно на меня смотрит.
— И? — надменно вздёргивает бровь.
— И? — туплю я.
— Ты приехал, меня нет. И?
Я сглатываю, потому что сказать мне нечего.
— Где тебя носило? Очередная вечеринка?
Нелли проходится взглядом по своему ничем не примечательному наряду — объемной пайте-кенгуру и спортивным штанам в комплект к ней.
— Я была у матери. Отцу девять дней. А ты думал, я уже сняла себе какого-то мужичка и вовсю с ним отрываюсь? — кривит губы и идёт прямиком на меня. Очевидно, к своей квартире.
— Постой…
— Отвали! — выдёргивает руку.
— Я переборщил. Признаю. Да постой же!
Нелли устало прислоняется лбом к двери. Да, я был к ней несправедлив. Ч-чёрт. Я даже не могу объяснить, какого хрена на меня нашло, просто за те пару минут, что я здесь провёл, думая о том, где она и с кем… я испытал такую лютую ревность, что…
— Ты не объявлялся девять дней. А теперь пришёл с какими-то оскорбительными претензиями.
— Я просто не знал, где тебя искать, — огрызаюсь я, видно памятуя о том, что лучшая защита — это нападение.
— Знал бы, если бы просто позвонил. Это так трудно? А, постой, у нас же есть только настоящее… Но тогда тем более непонятно, какого чёрта ты ведёшь себя так, будто имеешь на меня какое-то право.
Нелли дёргает плечом. Просачивается между дверью и мной, шагает к кухне. А я уже не могу её отпустить. Напитавшись ароматом её волос, вновь почувствовав каждой клеточкой тела…
— Нелли!
— Да отвали ты! Я же…
Ловлю её за руку, она дёргает ей, наверное, думая, что я стану силой её удерживать. Но я не держу, ладонь Нелли выскальзывает из моих пальцев, она по инерции отлетает вперёд. Поскальзывается на луже мастики и падает, попутно опрокидывая древнее зеркало, которое какого-то хрена ещё не вынесли. Я с ужасом наблюдаю за тем, как оно разбивается на маленькие осколки. Всё как в замедленной съёмке. Как в кино. Нелли вскрикивает. Я подлетаю к ней, под ногами хрустит стекло. И кровь… Кровь… Кровь. Её кровь.
— Уйди!
— Ты поранилась. У тебя есть аптечка?!
Ситуация просто кошмарная. Особенно потому, что такая драма разыгралась на пустом месте. Я осторожно опускаюсь на корточки. Пальцы немного дрожат. Тяну руки, чтобы проверить порезы, но в последний момент ловлю её остекленевший, наполненный ужасом взгляд и, как ребёнок, прячу руки за спину. Я знаю, что моей вины в случившемся практически нет. Но не уверен, что Нелли понимает ситуацию правильно.
— Уйди! — скулит она. Что она видит? Что перед её глазами? Почему-то мне кажется, что не я…
— Ты поранилась, — терпеливо повторяю. — Эй! Милая, ты слышишь меня? Это я. Андрей. Я просто посмотрю твои руки, потому как всё остальное вроде бы цело. Тебя спасла одежда. Нелли… Ну же, иди ко мне.
Я поднимаю её с пола. Похоже, у неё пострадала только ладонь, которой она обнимает меня за шею, пачкая. Похрен. На пол опускаю её лишь у двери.
— Ключ в рюкзаке?
Нелли кивает. Я нахожу ключ, открываю дверь, включаю свет.
— Присядь… — внимательно рассматриваю её руки. Они изрезаны, но осколков вроде бы нет. — Всё нормально. Если у тебя есть аптечка, я перебинтую…
— В ящике… — шепчет она.
— Нет, сначала, думаю, нужно смыть кровь.
Ритуал повторяется. Я тащу её на себе к ванной. Мою. После бинтую руки — все в розовых кровавых разводах. Как в фильме ужасов. На самом деле порезы неглубокие, просто в неудачных местах. Там, где как раз проходит больше всего сосудов. Закончив, укладываю Нелли в постель. Сам сажусь рядом на пол и откидываюсь головой на матрас.
— Я даже не понимаю, как так получилось.
— Да. Я тоже… Думаю, просто когда мы вместе, всё идет наперекосяк.
— Это несчастный случай.
— Если бы ты с порога не набросился на меня с обвинениями, ничего подобного не случилось бы.
Я оборачиваюсь.
— Ты же понимаешь, что я бы никогда тебя не обидел? Да, я… чёрт с ним, приревновал, но то, что ты упала — случайность. Вот и всё. Я не твой отец. Не перекладывай на меня, пожалуйста, его грехи.
Нелли зажмуривается. Губы у неё обалденные. Пухлые, без следа какого-либо вмешательства. Но сейчас в них нет ни кровинки… И она с таким остервенением кусает их, что мне хочется непременно этому помешать. Касаюсь пальцами… Нелли отворачивается.
— Это не имеет значения. В любом случае, нам нужно остановиться.
— Что ты имеешь в виду? — я почти ненавижу себя за панику, что слышится в моём голосе. Что значит — остановиться? Я совершенно к этому не готов! Я ещё не насытился. Мне ее мало…
— Боюсь, я совсем не гожусь для свободных отношений. Не могу не думать о будущем, а прошлое… Как видишь, оно само вторгается в мою жизнь.
— Ты просто устала.
— О, да брось. У тебя и у самого не очень-то получается…
— Что именно?
— Оставаться в рамках, которые ты сам же и очертил.
Растираю затёкшую шею. Наверное, она права. Я слишком… собственник для этого, как оказалось.
— Ты мне нравишься. — Я обдумываю, как получше выкрутиться из ситуации, но почему-то ничего толкового не приходит на ум. — Я не готов тебя отпустить.
— Тогда ты полный идиот.
— Прошу прощения? — Я весь подбираюсь и впиваюсь в лицо Нелли колючим взглядом.
— Если тебе нравится та я, которую ты нарисовал у себя в голове... ты… идиот.
— А ты, значит, другая?
— Совершенно. Спроси, какой ты у меня по счёту?
— Наверное, третий. По классике, — хмыкаю я.
— Да. За исключением лишь того, что в моём
