одежда, но огонь ему самому совсем не вредил. Здоровяк был в ярости и так махал молотом, что далеко не все кошки уносили ноги. Об этом говорил хруст ломаемых костей, который слышался весьма отчётливо. Под защитой пламени загадочный воин-элад крушил зверьё направо и налево, иногда рыча на хищных кошек и брызжа слюной, напоминая скорее бешеного медведя, чем человека.
Кай пригнулся, пропуская над собой прыжок очередной киски и вскрыл ей брюхо, пока та меняла положение тела для атаки. Падая на спину, мастер, подставив руку, крутанулся и резанул ещё двоих. Рыча и гневно шипя, звери отступили.
Назад пятились всего пятнадцать-двадцать хищников. Остальных, тех, что уже не могли бежать Го убивал короткими уколами. Поступал он так не из жестокости, а из милосердия.
Лишь сейчас Го Кай услышал, как беснуется на трибунах толпа. Вниз прямо к ногам бойцов полетели цветы, покрывая трупы несчастных зверей, роняя свои разноцветные соцветья в кровь и песок. Кай, подняв голову кверху, устремил взор на трибуны, туда, откуда прилетели эти цветы, надеясь увидеть монстров, чудовищ или какую-то другую мерзость. Но жестоким зрелищем наслаждались обыкновенные, ликующие люди, что пришли сюда с детьми, с возлюбленными, даже старики с азартом лицезрели чужую смерть …
Го Кай знал – это не его путь, но пока он вынужден следовать им.
Осень срывает рыжие листья, танец огня и ветра
Жестокие игрища завершились. На невообразимо огромной арене осталось лишь двое: мастер меча Го Кай и человек-факел. Вдруг до их слуха донёсся звук медленно открывающихся ворот. Выжившие переглянулись и двинулись каждый к своим. Кай, погруженный в свои мысли, прошёл в тупик, что был сразу у входа вратами. Он не сразу заметил, как из небольших отверстий в полу пошёл пар, а когда спохватился было слишком поздно. Глаза заволокло пеленой, зрение затуманилось, тело охватила слабость и сознание мастера померкло…
Го пришёл в себя, находясь вновь в своей камере. Всё это было похоже на страшный сон, но, к сожалению, нельзя просто проснуться, нужно найти выход. Обычно он – выход там же, где вход, но так ли это в данном случае?!
Учитель Набунаро в день, когда дарил Го Каю его клинок, сказал:
– Дух твой рассечён надвое, половина живёт здесь, – учитель коснулся головы Кая, – Другая часть живёт в мече.
С этими словами учитель Набунаро передал подарок в руки нового владельца. Го Кай поблагодарил учителя и отправился медитировать, чтобы узнать имя клинка. Минули сутки, но самое главное – Кай узнал имя меча. Открыв глаза он произнёс вслух, разглядывая блики солнца, отражающиеся от поверхности клинка:
– Рассекающий ветер.
С того самого дня и до недавних пор Го никогда не расставался с мечом, как оказалось, это довольно болезненно. Кай всё время чувствовал беспокойство, беспомощность и пустоту в сердце, но однажды приняв истину, что половина его души мастера живёт в мече, Кай ни разу не усомнился в том. Клинок в его руках обладал собственной волей…
В заточении мастера не так сильно тревожили железные прутья клетки, здешняя невыносимая жара или даже, мысль о том, что он находится в ином мире, сколько надломленный дух. Иными словами, самым ужасным в этом заключении было отсутствие у мастера меча. Разве мог бы подумать Кай, что окажется в такой ситуации, конечно же, нет! Но это не мешало ему корить себя за то, что уже дважды попался на местные уловки.
Го поднялся с пола своей камеры и присел на кровать. На этот раз ему хотя бы оставили шляпу. Потянув за ленту, Кай развязал узел, снял головной убор, отряхнул с него песок и положил на койку рядом с собой. В застенках, в отсутствии небесного света сложно отсчитывать время, к тому же неизвестно, сколько длится день в этом мире, да и есть ли тут ночь тоже не ясно. Го Кай, медитируя, вспомнил как очутился тут, и тогда дома на Земле была ночь, а тут вовсю светило это чужое солнце. Когда же его вынудили биться с несчастными животными, тоже пылало светило, быть может оно и не уходит за горизонт никогда. «Разве может солнце никогда не заходить?!» – подумав так, Кай улыбнулся и прочёл короткий стих:
Цветущая сакура.
Ослеплённый нежным сиянием, глупый ронин оказался потерян.
Воин утратил меч, свободу, честь.
– Что такое ронин? – внезапно услышал мастер уже знакомый голос элада – того самого здоровяка с арены. Го лишь мгновение подумал и пояснил:
– Ронин – бродячий воин, утративший, не уберегший жизнь своего господина.
– А сакура?
– Такое дерево, очень красиво цветет, покрываясь нежными розовыми цветками.
Здоровяк стоял очень близко к зелёной решетке, но не касаясь её. Го смотрел на него сквозь окошко своей камеры, казалось, что между ними раскинулась необъятная пропасть. Элад с задумчивым видом почесал ухо и задал неожиданный вопрос:
– А, что случилось с твоим хозяином?
Кай дружелюбно улыбнулся и честно ответил:
– У меня никогда не было господина и не будет.
– Теперь у тебя – человек в шляпе, есть хозяин, у нас у всех теперь есть хозяин…
На этой фразе элад закончил диалог, отвернулся от собеседника и лёг на свою кровать.
– Возможно…
Тихо отозвался Кай и тоже направился к кровати: «Есть ли у здешнего дня конец?! Как бы то ни было, по ощущениям длится он гораздо дольше земного».
Кого-то стражники приводили в подвал на нижние этажи, кого-то в бессознательном состоянии заносили, волоча по полу. Но спускалось людей всегда больше, чем возвращалось. Наконец, раздался уже ожидаемый крик:
– Туши!
И в самом низу зашаркали тапочки…
Утро – так Кай определил для себя то время, когда кормили заключённых. Разносчики, растянувшись длинной змеёй от самого входа в подвал, вереницей спускались вниз. Туда вновь проносили странную и порой отвратительную пищу. Сегодня Каю уже не предлагали вино, только воду и, конечно же, еду – свежую, вкусную, хорошо пахнущую. Го Кай поблагодарил своего кормильца. Он не знал тот ли это человек, что кормил его вчера, лица разносчиков скрыты за песчаного цвета хламидами так, что оставались видны только глаза. Кай посмотрел в них и отчего-то понял – перед ним женщина! Даже, нет, это совсем ещё юная девушка!
– Как зовут тебя? – спросил Го, но его кормилица, не вымолвив ни слова, подобрала корзины и ушла вслед за другими разносчиками на нижние этажи. Кай отступил назад и, присев обратно на койку, стал кушать. Силы ему непременно понадобятся, уж в этом можно не сомневаться.
Спустя какое-то время в подвал явился распорядитель игр – тот
