его мама решила устроить мне допрос:
— И откуда же вы, Оля?
— Мама, она Яна, — с плохо скрываемой усмешкой поправил босс.
— Да? — Его мама сделала удивленный вид, потом (якобы смущенно) хихикнула. — Простите, я постоянно путаю имена. — Она снова взглянула на меня, на ее губах заиграла фальшивая улыбочка. — Надеюсь, вы, Яночка, на меня не обижаетесь?
— Нет, что вы. — Я с трудом смогла произнести это без язвительности.
— Так откуда вы к нам приехали? — спросила мама босса.
— Из Сорочинска.
— Это какой-то поселок? — Она даже не пыталась скрыть надменность.
— Да, — зачем-то брякнула я. — Пятнадцать домов.
— Где-то рядом с тайгой? — У мамы босса сделалось такое лицо, будто я призналась, что у меня вши.
— Да, рядом с тайгой, — соврала я. Эта тетка меня уже изрядно выбесила. — Осенью грибы мешками собираем.
— И клюкву? — Уточнил Гришин отчим, в его глазах плясали смешинки. Кажется, он был в курсе того, где располагается Сорочинск.
— Клюкву тоже собираем, — невозмутимо подтвердила я. — Ведрами.
Босс наступил мне на ногу, сделал страшные глаза. Ну елки-палки! Уже и пошутить, что ли, нельзя?
16.2
16.2
Когда с антрекотом было покончено, мама Григория сообщила, что чай будем пить в саду. Прихватив мужа, она отправилась в беседку — накрывать на стол там. Мы с Григорием остались на кухне — помогли домработнице убрать грязную посуду.
— Ну как тебе моя мама? — шепотом спросил босс, когда мы остались в столовой одни. — Понравилась?
— Безумно.
— А я предупреждал. — Он встал позади, обнял меня за плечи, закопался носом в мои волосы.
— Я уже сочувствую твоей будущей жене, — тихо произнесла я. — Тебе нужен кто-то с крепкими нервами: обычной девушке такое не потянуть.
Григорий хмыкнул, потерся носом о мою шею. Даже столь невинное его прикосновение почему-то вскружило мне голову. Ноги у меня стали ватными, кожа покрылась мурашками. Некстати, вспомнились утренние поцелуи. Они были такими классными — ух!
— Ты вкусно пахнешь, — хрипло произнес босс.
— Шампунем?
— Нет, солянкой.
— Это все Алина, — пробурчала я, плохо скрывая раздражение. — У нее кулинарный талант и легкая рука.
Мама босса вернулась в столовую, заметив нас, невольно скривилась. Босс еще больше разошелся, поцеловал меня в шею. Похоже, вся эта сценка с обнимашками именно маме и предназначалась.
— Идемте в сад, — скорей распорядилась, чем предложила хозяйка дома.
Мы не посмели не подчиниться.
Следующие двадцать минут прошли довольно мучительно. За чаем в беседке Григорий продолжал спектакль для мамы. Он усадил меня к себе на колени и то и дело нежно поглаживал по руке. Его мама, сама собой, вся кипела и всячески изничтожала меня взглядами. Я изо всех сил пыталась делать беспечный вид, но вряд ли у меня получалось.
— Я купила серебряный поднос девятнадцатого века, — вдруг проскрипела мама босса, поднимаясь из-за стола. — И старинный сервиз. Гриша, можешь взглянуть? Хочу услышать твое мнение: не переплатила ли я за эти милые вещицы.
Григорий моментально оживился, ссадив меня с колен, помчался за мамой, зашагавшей в дом. Я осталась наедине с Гришиным отчимом. Прежде тот казался задумчивым, но тут вышел из анабиоза и предложил сыграть в бадминтон. Я согласилась. Сидеть в беседке и вести пространные беседы уже не было сил.
Моя сговорчивость чрезвычайно обрадовала Гришиного отчима. Он тут же притащил из дома ракетки и воланчик. Перед беседкой расстилался великолепный газон, играть мы стали на нем. Через пару минут я поняла, что в босоножках не очень удобно, потому разулась. Бегать по траве босиком было одно удовольствие. На мгновение мне показалось, что я вернулась в детство. Вкусно пахло какими-то цветами, где-то рядом стрекотали кузнечики, а солнце то и дело куталось в облака, отчего жара почти не чувствовалась.
Гришин отчим играл не особо хорошо и то и дело начинал забавно ворчать из-за собственной неуклюжести. Я украдкой хихикала, потом старалась подавать ему мягче. Я не азартна, выигрывать не люблю. В детстве я много играла со Степкой. Если он проигрывал, всегда ревел и бесился. Мне было его жаль, потому я привыкла играть так, чтобы все наши поединки заканчивались вничью. В этот раз я не изменяла себе: играла вполсилы, чтобы не слишком опережать в очках Гришиного отчима.
— Ну как? — неожиданно спросил тот, глядя куда-то через мое плечо.
— Великолепно! — донесся из-за моей спины голос Григория. — Вы оба в отличной спортивной форме
Я оглянулась. Босс стоял позади меня, облокотившись о деревянную колонну беседки, с подчеркнутым удовольствием разглядывал мои ноги.
— Хочешь, сыграем с тобой? — предложил ему отчим.
— Нам уже пора ехать, — виноватым тоном отозвался Григорий. — Но в другой раз обязательно сыграем.
— Ловлю на слове. — Гришин отчим забрал у меня ракетку.
Я нацепила босоножки, и мы втроем пошли к машине. Гришина мать попрощаться не вышла. Она, должно быть, уже израсходовала весь запас ядовитых реплик и взглядов, а общаться со мной безоружной не желала. Мы все делали вид, будто ничего странного не происходит. На прощание Гришин отчим обнял меня и чмокнул в щеку. Ему я вроде понравилась.
* * *
По дороге домой босс выглядел чрезвычайно довольным. Как-то раз, притормозив на светофоре, он даже сказал:
— Умница, Яна. Сегодня ты меня прямо порадовала. Продолжай, пожалуйста, в том же духе.
От неожиданности я даже выпрямилась, уставилась на босса с подозрением. Вообще, не помню, чтобы он хоть раз меня хвалил. Может, и сейчас иронизирует?
Босс с улыбкой смотрел на меня, вид у него был вполне искренний.
— Твоя мама от меня не в восторге, — робко напомнила я.
— Не страшно. Она и прежних моих девушек не жаловала. Кроме Алины.
— А что там с сервизом и подносом? — чуть погодя, спросила я. — Интересные?
Григорий хмыкнул.
— Не было никакого сервиза. И подноса не было. Маме просто хотелось поговорить со мной наедине.
Ну надо же. Оказывается, не только я вру тут направо и налево.
— О чем говорили? — Я сделала вид, будто спрашиваю исключительно от скуки.
— О тебе, конечно, — честно ответил босс. — О твоих ужасных манерах. О том, что я совершаю роковую ошибку, променяв Алину на тебя.
Я сначала скорчила смешную рожицу, но потом призналась:
— Мне уже хочется взглянуть на эту волшебную Алину.
— У тебя скоро появится такая возможность.
— Разве?
Григорий кивнул:
— Алина тоже приглашена на день рождения моей бабушки.
— О боже! — Я ощутила, что сердце забилось быстрей. — А она точно не набросится на меня под улюлюканье твоей мамы?
— Не набросится. Я же говорил: она тихая милая девушка.
— По-ня-я-тно, — протянула я. — Значит, она по-тихому подсыплет мне яду.
— Исключено. Насчет
