будем.
— Это значит, радость моя, что у нас теперь новый Король.
Леон отдал самокрутку и встряхнул головой, пытаясь соображать быстрее. От слов Мурены веяло переменами, но он пока не мог понять, какими именно.
***
Клятва, принесенная богине в ее храме была нерушима, потому Веста сразу после похорон отца отправилась в женский монастырь у Холма Прощения в окрестностях Гредагона. В случившемся, как пояснил отец Брундо, винить себя было нельзя ни в коем случае — ничего, что происходит в храме, не может быть случайным.
— Его Величество погибли ужасной, мучительной смертью, — вздохнул он. — Но, видимо, так было необходимо — он подобной кончиной искупил свои грехи.
Траур Веста носила, как и полагалось, три месяца, но иначе и не вышло бы — мать-настоятельница выдала ей черный балахон и сказала, что отныне она ничем не отличается от прочих послушниц. Оказалось, что солгала, к королевской дочке в стенах монастыря относились хуже, чем к другим, нетитулованным девушкам. Ее чаще остальных отправляли драить сковороды и чаны на кухню, мести двор на заре и носить ведра с водой для полива грядок. К концу третьего месяца Веста научилась печь хлеб, выращивать баклажаны и оттирать кастрюлю до зеркального блеска речным песком и солью, превратив свои руки и колени в грубую копию былого великолепия. Однако желание увидеть Нико, хоть еще один, последний разочек, никуда не делось. Стоя в часовне на коленях перед статуей Первобогини, Веста молилась не о смирении, не о спасении души отца, которого она, по сути, не любила, а о том, чтобы не думать о ласковом, уютном здоровяке и не мечтать, как бы счастливо она прожила жизнь, наполненную детским смехом и словами любви.
— Прости меня, о Великая, услышь мою просьбу и…
— Ку-ку!
Веста, распластавшаяся у статуи, вскинула голову и огляделась. Никого, кроме нее и еще одной, стоящей у курительницы, высокой монахини, в часовне не было, а голос ей почудился мужской. Смутно знакомый.
— Как вас расплющило-то! Скажите, вы испытываете нечто вроде религиозного экстаза, когда вытираете пол своей одеждой?
Веста сощурилась.
— Ты совсем спятил, шут? Как ты сюда пробрался? — зашептала она, подскакивая.
Мурена, облизнув накрашенные красным губы, поправил платок, под которым были скрыты волосы:
— Я за вами. Считайте, что она услышала Ваши молитвы. Идемте, пока не явилась ваша чокнутая настоятельница.
Веста сначала упиралась, когда он начал выпихивать ее в боковую дверцу, ведущую в грушевый сад, но очень скоро от абсурда происходящего ей стало смешно.
— Вы там точно все свихнулись! Зачем ты приехал? — спросила она.
— Вы дали клятву уйти в монастырь. Вы ушли в монастырь, но никто же не обещал, что вы тут и будете жить до скончания века. Вы поклялись не выходить замуж — и не выходите. Детей можно рожать и вне брака, например, имея чудный домик на юге, еще и с виноградником… Обопритесь на меня! — он, ухватив ее за бока, приподнял, и Веста повисла на каменной стене. Потом ее пихнули под зад, и она свалилась с другой стороны в репейник. Мурена, спрыгнув следом, снова зацепил ее за локоть, не дав даже отряхнуться, и поволок к лесу. — И почему я думал, что это будет трудно?
— Так никому и не приходило в голову сбегать из монастыря! — хихикнула Веста. — Все идут добровольно…
— Но и вы не слишком противитесь покинуть его, верно? — заметил шут. — Шевелите ногами, сейчас мы с вами найдем лошадь, которую я оставил неподалеку и поскачем в чудный домик с виноградником. Где вас ждет сами знаете кто.
— Нико? — задохнулась от радости она.
— Ну, а кто? Мой дедушка? Приказ Его Величества доставить Вас в целости и сохранности.
— Все-таки Лойд?..
Уезжая, Веста слышала о волнениях в совете — после смерти Короля кровных наследников не осталось, кроме Вилли, но он был бастардом, а единственная дочь подалась в монастырь. Последним, к кому лежало расположение Его Величества, был герцог Адонский. А Его Величество никогда не ошибался в людях, если дело касалось политики.
— Вы не поверите, на коронации, после того, как совет провозгласил Леона, простите, Лойда, новым Королем, он уронил скипетр и пришиб кого-то из придворных. Спасибо, что не насмерть, — вздохнул шут, подсаживая Весту на лошадь. — Вы не переживайте, он позаботится о ваших тетушках, и о брате Нико. Мы его… Лойд его забрал с собой для выполнения личных поручений. Способный мальчик. У вас есть ко мне еще вопросы?
Веста фыркнула, сдерживая смех:
— Губы ты зачем намазал?
Мурена вздернул бровь:
— Вошел в роль.
— И Лойд это терпит?
— Конечно. Я ведь теперь любимый шут Его Величества.
Комментарий к 15
Король умер — да здравствует Король!
С Гредагоном не прощаемся, у меня еще Йоланди не пристроен. Прода в процессе написания на фикбуке.
========== Клубничка ==========
— У меня аудиенция через пятнадцать минут, мы не успеем.
— Успеем, если начать прямо сейчас.
— Как я потом к ним выйду, весь такой расслабленный? Ты же видишь, как меня всегда после этого уно-осит…
Леон выдохнул сквозь сжатые зубы и обмяк. Мурена, разминая его плечи, проговорил так же на выдохе:
— Ну вот. А говорил — не надо. Прямо чувствую. Соли. Шею еще сейчас… Кстати, ты знал, что если надавить вот сюда, то… — Мурена, нащупав точку между шейными позвонками, отступил от нее на полпальца и потер обнаруженную впадинку чуть сильнее. — То…
— Ты меня убить хочешь? — промурлыкал Леон, испытывая нечто, похожее и на удовольствие, и на мучение. Что-то, что было если не близко к оргазму, то стояло между банкой шоколадной пасты после продолжительной диеты и таблеткой снотворного после многодневной бессоницы. Приятное жжение начало расползаться по всему телу, концентрируясь, однако, в паху. Заподозрив неладное, Леон опустил глаза на выпуклость, подпирающую скипетр, который он уложил на колени. — Ты… Ты?!
— Если честно, я не знал, что правда действует, — отозвался Мурена, проходясь по мышцам спины уже без прежней экспрессивности. — Одна дама из борделя в Мирамисе рассказала, что мужиков от такого прет как кошаков по
