Сирены развернулись на нас. Я, честно говоря, полагал, что они пролетят мимо. Да, так медузы постреляли бы им и в куда менее прочный борт, и в корму на прощание закинули бы несколько залпов, но машин у сирен было много, могли себе позволить. Хотя, конечно, мне легко сейчас об этом рассуждать, а когда сам сидишь в седле, эти несколько залпов предстают совсем в ином свете.
А, быть может, сирены рассчитывали смести нас одним ударом и, не теряя темпа, продолжить погоню. Так сказать, двоих одним ударом. Надо признать, когда эта стальная волна ринулась на нас, выглядело так, будто бы у них это получится. Даже под воодушевлением от псимариков мне было жутко.
Я едва успел проститься с жизнью, как сирены обрушились на нас. Это вам не мерное наступление пехоты, это раз, и вот уже синие квады врезались в наши позиции. Некоторые врезались буквально, сшибая корпусом пехотинцев или впилившись с разгону в транспорт. Последние, думаю, случайно. Всё-таки такую махину даже квад разве что поцарапает. Другие же машины, жахнув в упор из бластеров, ушли в стороны.
Однако медузы устояли. Солдаты перехватили тех, кто через них проехать пытался. Они выстрелами и всем, что под руку подвернулось, разбивали квадам ходовую часть. Один сапер закинул под машину свой рюкзачок, так там всю нижнюю половину в клочья разнесло. Мне, кстати, отлетевшим осколком шлем поцарапало. Пилотов обездвиженных машин тотчас добивали.
Добивали, кстати, с куда большим ожесточением, чем тех, что о транспорты разбились или которых подстрелили во время атаки. По тем тоже стреляли, если пилот выбирался, но без особого энтузиазма. Кое-кто из сирен даже сумел ухромать прочь, причем таких, заметно подраненных, по-моему, просто отпускали. А вот тех, кто влетел в ряды пехоты и не сумел вырваться - перерезали всех.
Затем синие квады обрушились на нас снова, и с тем же результатом. Когда они вновь откатились, нашу миссию можно было считать выполненной. Талийская машинерия оторвалась от преследования. Медузы начали отходить, но медленно, и останавливаясь всякий раз, когда сирены вновь наскакивали на нас.
Они упрямо наскакивали, хотя, казалось бы, смысла в этом уже не было. То есть, медузы, конечно, несли потери, сирены даже спалили один транспорт, но им и самим всякий раз хорошенько доставалось. Стоило ли оно того?
Талийская пехота тоже отступала. Синие квады и на них наскакивали. Тоже без особого успеха, благо у наших еще пара черепах была на ходу - они и палили по врагу, и наших прикрывали. Серьезный успех у сирен обозначился лишь на правом фланге, где ополченцы Ромова отдельно от всех строили из себя героев. Синие квады просто смели весь батальон с разгону.
Из третьего лагеря выступила колонна сине-зеленых дедалийцев. По ним и талийцы стреляли, и медузы во фланг, но те упрямо топали за нами до второго лагеря, стреляя на ходу. Сам лагерь талийцы сожгли сразу после штурма, однако подбитые машины послужили неплохим укрытием. Наши объединенные силы за ними закрепились и заставили дедалийцев сдать назад.
Понятное дело - ненадолго. Наемники вообще народ упрямый, а тут позади них целая армия строилась для боя. Выглядело так, будто бы наши дела плохи и надо отходить.
Однако если в прошлый раз леди Анна была против наступления, то теперь она столь же категорически возражала против отхода. По ее мнению, на открытой местности нас попросту сметут синие квады. Своя логика в этом была, но с таким же успехом сирены могли перемолоть нас прямо здесь. Правда, здесь им для этого потребовалось бы куда больше усилий, и талийцы начали спешно укреплять сожженный лагерь.
Сил для обороны у них хватало, и медуз отправили на помощь к амазонкам. Отправили не совсем удачно по времени. Сирены как раз начали наступление, и эскадрон квадов налетел на нас уже на половине пути. Медузы не успели развернуться, и удар пришелся во фланг. Пехота успела укрыться за транспортами.
Борта у них почти такие же крепкие, как и морда, всё-таки рассчитаны не только на взлом вражеской обороны, но и на прорыв дальше, однако сирены это, конечно, знали, и сосредоточили огонь на одном транспорте. Сожгли его с первого же захода. Со второго - сожгли второй транспорт, и мы какое-то время, укрывшись за ним, отстреливались.
При этом синие квады мчались по большому кругу, а мы постоянно перебегали, чтобы между нами и врагом был горящий корпус транспорта. Эдакие яркие гонки, где зрители подбадривают отстающих пилотов не возгласами, а меткими выстрелами из бластеров. Интересное шоу, кстати, могло бы получиться.
Закончилось оно тем, что амазонки развернули на фланге ряд тяжелых бластеров и хорошенько прошлись по пролетавшим между нами и ими синим квадам. Сиренам хватило одного раза, стоившего им, кстати, дюжину машин. Квады отступили, а мы смогли перебежать в лагерь.
Амазонки за время боя сумели превратить его в полевую крепость, ощетинившуюся стволами тяжелых бластеров. Как я уже отмечал, у амазонок их вообще много, да они еще и трофеями не погнушались. Всё, что можно было починить - амазонки снесли в центр лагеря, где их техники уже устроили настоящую ремонтную мастерскую. Рядом был развернут госпиталь. От батальона медуз к тому времени осталась едва ли половина, и треть прибывших тотчас отправилась в него. Остальные заняли позиции в центре.
Синие колонны двинулись на штурм. Первый натиск мы отбили сравнительно легко. Вот только за ним последовал второй, третий… Десятый… Потом я сбился со счета, а заметок по ходу дела не вел. Не до того было.
Сирены обступили наш лагерь с трех сторон. Пехота постоянно атаковала, а мобильные крепости издалека расстреливали наши позиции через головы солдат. Между штурмующих колонн волнами проносились синие квады, обрушивая на нас залпы бластерного огня. Горело, казалось, всё, что в принципе могло гореть. Дошло до того, что рукопашная воспринималась как передышка! Я носился как очумелый от одного командира к другому с приказами и докладами. Приказы в основном сводились к: "держаться до последнего!" с уточнением, кому из соседей срочно надо помочь, если есть таковая возможность. Обычно ее не было, но амазонки как-то ее изыскивали.
Девицы в зеленой форме с визгом обрушивались на прорвавшихся сирен и выметали их с такой яростью, что я, насмотревшись, пожалуй, в пираты точно не пойду. Это ж не воины, это какие-то фурии Харона. Те самые, что разрывали в клочья души
