Признаться, если бы меня не ограничивал страх смерти – и моей, и его, – я хотела бы, чтобы моим первым мужчиной был именно он. Да, это, скорее всего, была бы не любовь на все времена, но в том, что это было бы прекрасно, сомнений нет, но однако я не могла. Мы не могли. Нет, я все же хотела бы, чтобы меня любил первый мужчина. А Деон… Если бы он хотел или даже умел любить, то уже носил бы «колечко», но если мужчина за две тысячи лет не встретил никого, кто растопил бы его сердце, значит, там нечего «топить». Возможно, я судила по человеческим меркам, но по-другому я не умела, пока.
После ужина я станцевала с ректором, Санди и мастером Смоуком. Последний живо интересовался историей с приворотной пыльцой и хвалил меня за стойкость, совершенно не делая акцента на своей персоне. А ведь именно он был объектом вожделения и мог, так сказать, пострадать от моей пылкой одержимости. Но мастер, казалось, испытывал к этому случаю исключительно академический интерес. Это было даже приятно. Он относился ко мне как к адепту – разнообразие! Никакого скрытого подтекста. Мне хватало и одного упрямого целеустремленного темного, желавшего узнать, что у меня под юбкой.
Я едва успела перевести дух – официальная часть закончилась – бал завертел и закружил, ни вздохнуть, ни выдохнуть, – как ко мне подошел Лэндо. Мир сошел с ума, или он действительно сам, на глазах у всех, решил проявить внимание к недостойной полукровке?! Что же, не буду троллить его и отказывать в танце. От меня не убудет, а мир с главным засранцем на потоке – это выгода! Может, доставать меня перестанет.
После нашего столкновения в логове он, кажется, возненавидел меня еще больше. Правда, в бою действительно боялся мне навредить. Но спросил ли у меня после «выздоровления» о самочувствии? Нет! Наоборот, стал злее!
Лэндо танцевал с таким кислым выражением лица, что у меня закралось подозрение: не заставили его, часом, пригласить меня? Только кто и зачем? Я думала, что уже останусь в неведении, но Лэндо все же решил нарушить молчание. Он шумно втянул воздух, словно смиряясь с чем-то лично ему очень неприятным, и заговорил:
– Это прозвучит странно, ведь наши отношения не отличались теплотой, но… – он замолчал, видимо, подбирая слова.
Что же он там сказать хочет? Но торопить я не собиралась – Темнейший не единственный темный с биполярочкой!
– Ты очень красивая Лиса, и я постоянно думаю о тебе.
Ух ты! Ожидаемая неожиданность, вот такое масло масляное. Я молчала. Просто не знала, что сказать! Но это, оказывается, и не требовалось. Лэндо сам все расставил по местам.
– Ты должна гордиться, что на тебя обратил внимание чистокровный темный.
Я аж задохнулась от возмущения! Что-о-о!
– Если ты всегда так признаешься в симпатии, то, наверное, часто получал по морде! – не сдержалась я.
– Ошибаешься, полукровка, никто не был против составить мне компанию.
Его рука усилила захват, притягивая меня ближе: еще немного и наши бедра неприлично сомкнутся. Ага, сейчас, уже побежала!
Я обольстительно улыбнулась и, погладив его плечо, шепнула:
– Тогда я буду первой: пошел в пешее эротическое!
Лэндо замер, словно его выключили – неужели действительно раньше не получал отказа, или, может, думает, сколько идти до того самого эротического?
Я резко остановилась, сбиваясь с такта и, виновато улыбнувшись паре, которая на нас налетела, нарочито слабым голосом произнесла:
– Голова закружилась, пойду на воздух, – и прямо посмотрела на Лэндо: – Не провожай.
Вот же ж сволочь! Гордиться я должна! Да мне твое внимание даже с доплатой не нужно! Я выскочила на балкон, падая в объятия лунной ночи, прохладные, свежие. Вдалеке темнел Сумрачный лес, а горбатые горные хребты, подсвеченные волшебным звездным светом, казались спящим живым великаном, ворочающимся в темноте.
– Лэндо обидел тебя? – Я вздрогнула, резко оборачиваясь. Темнейший.
– Нет, – ответила я. Взбесил – да, но меня не так-то просто обидеть. Если на каждого идиота обижаться, обижалка сломается.
– Что он тебе сказал?
– Разве это важно?
– Лиса.
Я вздохнула. Лучше рассказать. Деону стоило назвать мое имя и все, я спеклась. Никаких пыток не нужно.
– Он сказал, что я красивая и что он думает обо мне постоянно. А еще, что я должна прыгать от восторга, потому что чистокровный темный меня заметил, – сказала и с вызовом вздернула подбородок.
– Он прав, – бесстрастно резюмировал Деон.
И этот туда же! Еще один мудатский кретин!
– А мне, знаете ли, Ваша Милость господин и повелитель, внимание темных и даже темнейших, совершенно ни к чему! – Да, вот теперь я зла и обижена!
Я круто развернулась, взметнув юбку, но уйти не успела. Крепкие руки стальным обручем обвили талию. Я дернулась – бесполезно.
– Но для любого мужчина вторична чистота сущности женщины, когда она желанна, – шепнул Деон, обжигая дыханием шею. Я попыталась освободиться – его руки словно сталью налиты. – Твоя красота и во мне нашла отклик, котенок. – Его ладонь через тонкую ткань оставила ожег на бедре, скользя выше, туда, куда ему совершенно нельзя.
– Темнейший, но как же… я же… вы же говорили… – Я толком не могла даже мысль сформулировать, не то что остановить его!
– Говорил, но разве я сказал, что откажусь от соблазна.
Я возмущенно вздохнула, хотя получилось как-то томно. Значит, он не прочь переспать со мной, а завтра презрением будет обливать за то, что ноги перед ним раздвинула! Но между нами не будет никакого «завтра», нужно заканчивать… Подумала, но даже не успела дернуться – пальцы Деона, огладив внутреннюю сторону бедра и миновав белье, прошлись по промежности, раздвигая складочки.
– Темнейший… – выдохнула я, попытавшись сжать ноги, но он там уже хозяйничал по полной!
– Деон, – прошептал он, – не нужно титулов. – Второй рукой он сжал мою грудь, хрипло застонав. – Ты такая мокрая и горячая, котенок.
Я застыла, ловя каждый рваный вздох, прислушиваясь к ощущениям. Мои попытки вырваться были такими слабыми, что скоро затихли, а внизу живота полыхал пожар. Пусть я и девственница, но сама себя ласкала не раз, однако сейчас все было иначе. Деон умело доводил меня до блаженства, распаляя запахом сандала и крепким, налитым силой телом. Я никогда так остро не чувствовала мужчину, никогда так сильно не хотела отдаться ему.
Томный стон наслаждения против воли сорвался с губ, и я обмякла в руках своего господина. По телу разлилась сладкая истома, лишая воли, поэтому я не сопротивлялась, когда Деон резко развернул меня, впечатав в себя, давая ощутить, что он весь, как камень, и жадно нашел мои губы. Первый поцелуй такой горячий, такой вкусный. Я разомлела еще больше и словно в хмелю обняла его за широкие плечи. Мне нравилась сила, бугрившаяся под моими ладонями, нравились жгучие поцелуи, которые огнем и прямо в душу. Напор и желание подчинить тоже нравились. Что же это со мной?! Я совершенно забылась?!
