жирные. Значит не мылась, значит действительно капризничала. Моя хорошая, моя маленькая. Она так бежала ко мне. Но сейчас ругать ее за это бессмысленно. Мы в такой ситуации, что нужно вести себя разумно и не паниковать.
Теперь, когда она со мной, можно не паниковать.
— Я верила, что ты не бросишь меня, — шептала она мне в шею, продолжая висеть и держаться маленькими ручками. Такая нежная, хрупкая.
— Как я могла, моя ты бабочка. Я бы все сделала, лишь бы увидеть тебя.
— А если бы я умерла? — Порой так страшно слышать ее рассуждения на эту тему, но сейчас даже ругать ее не хочется. Просто стоять вот так вот, прижавшись.
— Я бы умерла вместе с тобой. Не сомневайся.
— Я люблю тебя. А Ярослава больше не люблю. Он плохой. Он привел меня сюда. Наругаешь его?
— Наругала, очень наругала, душа моя, — отняла от себя Миру, поставила на пол. Осмотрела ее с ног до головы. Ни синяков, ни ссадин, ни порезов. Все в той же одежде, что и была на пикнике. — Тебя не обижали?
— Нет, — покачала она головой и потянула меня на лестницу. — Пойдем покажу тебе комнату. Она такая же, как моя, но там нет всех игрушек.
— Там многие из Германии. Они бы не смогли их достать.
— Ко мне приходит врач. Постоянно меня осматривает и заставлял лежать под капельницей, но я отказывалась.
— Ну и правильно, но надо поговорить с врачом, — нахмурилась я, вспоминая, что перед операцией нужно пройти определенный курс процедур. И судя по всему местные врачи знают, о чем речь.
Мы с Мирой прошли в комнату, действительно очень похожую на ту, что была у нее в доме. И я сразу повела ее в ванную, помыла как следует, расчесала тонкие волосики, напевая любимую мелодию. Меня еще трясло, я все не могла поверить, что дочка рядом, что такая же живая, относительно здоровая и даже не испуганная. И как бы я ненавидела Ярослава, нельзя не признать, что это его заслуга. Ненависть и обида смыли из Миры страхи, а его присутствие давало понять, что она в относительной безопасности.
Через час к нам вошла молодая врач Ирина Владимировна. Она показала мне препараты, точно такие же какие были в нашем доме, и когда сказала про капельницы, я не стала спорить. Попросила влить Мире всю нужную дозу.
Отсюда мы выберемся, сомнений нет, а вот оттягивать с операцией нельзя.
Миру положили на кровать, подкатили капельницу, а меня таки позвали на ужин к организатору всей операции. Я не хотела оставлять дочь одну, не хотела уходить, потому что стало страшно, что и встреча с ней окажется сном. Но когда меня пригрозили повести силой при дочери, я сдалась. Именно в этот момент зашел Ярослав, от которого Мира тут же отвернулась.
Мне бы радоваться сейчас этому, но ей нужна поддержка того, кому она доверяет.
Как бы она не была зла на мальчишку, она ему доверяет. Возможно даже больше, чем мне.
— Мира, Ярослав побудет с тобой, пока я поговорю с дядями о нашем освобождении.
— Я с ним не дружу.
— И не надо. Он просто будет здесь, ладно?
— Нина Леонидовна, — стоял в дверях Озеров, а рядом вооруженный человек. Нетерпеливые какие…
— Я иду, — прошипела я, резко повернувшись и тут же наклонилась к Мире. — Детка, я очень скоро вернусь. Честно.
— Ладно. Пусть остается. Но дружить мы не будем.
Я с облегчением поднялась с кровати, кивнула Ярославу, занявшему стул рядом и пошла к Озерову. И как он мог мне показаться симпатичным?
Такой же скользкий, как и Иван.
Все они гиены одной породы.
— Я с тобой не дружу, — услышала в спину голос Миры и тут же ответ Ярослава.
— Ну и зря. Я тебе волшебный фломастер принес.
То что, Мира среагирует я была уверена и мне это не понравилось. Он слишком хорошо изучил ее, чтобы не уметь манипулировать.
Пока я воображала с кем же меня сейчас познакомят, и кто все-таки стоит за всем этим ужасом, меня вели по бесконечным мраморным коридорам. Снова и снова мы сворачивали на развилках, и я стала понимать в какой-то момент, что обратной дороги мне не найти.
И вот наконец мы оказываемся в просторном холле перед дубовой дверью, за которой нас встречает вооруженная охрана.
Мы вошли в большой кабинет, где меня удивили несколько панорамных окон. И будь я более впечатлительной, то могла бы поверить, что пейзаж настоящий, а не сделанный искусственным путем.
— Красиво, — кивнула я в сторону иллюзии и сразу узнала голос, мне ответивший.
— Ты же любишь горы и озера, Нина. Могу включить сибирские леса, — Иван поднял руку с пультом и переключил иллюзию на лес.
— Ты просто ублюдок, — Стояла как вкопанная, смотря в его серые, лживые глаза. Как вдруг из тени вышел еще один человек, о котором я почти забыла. Но знала, что долго тюрьма его не удержит. — Генерал, не рада видеть вас в добром здравии.
— Присаживайтесь, Нина, — снисходительно улыбается Генерал, заметно постаревший за пять лет. Человек, которого Борис однажды засадил за решетку, человек, который был учителем Бориса, его наставником. — Нам есть что обсудить.
Глава 33
— Наверное, этого стоило ожидать. Ты всегда работал на тех, кто больше платил.
— Не совсем так, Нина, — ответил Генерал, когда я таки уселась в кресло для посетителей. — Ваш муж давно нарывался на нечто подобное. Он сидит поперек горла у очень многих.
— А вы знаете, что пять лет назад, именно Иван был частью операции, благодаря которой вас посадили. Он вам сказал об этом? Или это не нужная информация?
— Иван ничего не знал о готовящейся операции.
— Да вы что? — рассмеялась я, мысленно покручивая пальцем. А еще говорят, женщины в сказки верят. — Неужели он был настолько убедительным? Или вы настолько глупым.
— Настолько же глупой были вы, когда почти изменили с ним мужу?
Спину прострелило тупой болью, и я перевела взгляд на Ивана. Очередная игра? А иначе зачем… А, значит и Борис знает?
Боже, я даже не рассматривала этот поступок, как измену, но ведь ничем иным это и не было.
— Не волнуйтесь вы так. Возможно ваш муж умрет и отчитываться не придется, а возможно это еще один повод подумать о том, что ваш союз ошибка? Ведь, вы не любите его.
— Вы пригласили меня обсудить мою семейную жизнь? Хотите поговорить о детстве? Разобрать сны, а может покажите эти самые картинки с кляксами разной формы? Что вам
