Да и лишать ханьцев такого приятного знакомства было бы невежливо и не по правилам гостеприимства.
Обогнув расставленные ловушки, мы оказались среди своих — и только теперь смогли перевести дух.
— Сколько их осталось? — Один шесть была напряжена и готова к бою.
— Чуть больше половины, я думаю. Звери их хорошо потрепали и до сих пор треплют. Будут тут минут через пять максимум. Что Старшие?
— Сказали справляться своими силами. Оружия не дали, мол, обойдетесь магией.
— Ясно, значит, еще и со зверями биться. А ничего, что лес это может воспринять как массовую атаку и ответить стаей?
— Значит, зверье не трогаем. Их и так уже, как мне кажется, достаточно полегло, чтобы создать напряжение. Я вообще думаю, их надо было сразу валить, а не ждать, когда они втянутся в бой.
— Сразу нельзя было. Хотелось узнать, кто к нам пожаловал и зачем.
— Узнал?
— Не. Лопаются как воздушные шарики. Совсем себя не берегут. Где Двенадцатая?
— На позиции, ждет сигнала.
— По локалке связь есть?
— Да, она скинула браслет. Говорит, еле выбила у Старших.
— Свяжись с ней и скажи, чтобы стреляла только из механических пушек. Магией не пользоваться. Нам еще атаки с воздуха не хватало от взбесившихся птиц. А со Старшими еще поговорим. Их эксперименты у меня в печенках сидят. Как можно командовать отрядом, не имея связи?!!
— Поняла, — кивнула она, тут же отправляя сообщение на дирижабль.
— И вообще, принимай командование. Я хочу в ближний бой пойти — вдруг кого получится захватить, пока не рванул. Поэтому чуть в стороне встану и буду выдергивать по одному.
— Действуй. Готовность десять секунд. Все знают, что делать. Замерли и ждем…
Глава 16
Глава 16
В расставленную ловушку входил отряд ханьцев, которых их командир привел на смерть, чтобы они вступили в кровопролитную и, увы, последнюю битву. Ветер трепал их одежду или просто обтекал их защиту. Некоторые шли медленно, но неуклонно, другие же, словно ураган, неслись под кронами деревьев к месту сражения. Они были уверены, что скоро уничтожат проклятых лаоваев, что так подло напали на них, натравив здешних зверей.
Казалось, они даже слышали обрывки разговоров противника, доносящиеся из-за деревьев, и чудилось, вот еще немного, ещё чуть-чуть — и они выберутся из проклятого леса, где полегло столько достойных одаренных! Их отряд, который выдержал множество битв, сейчас был на грани полного уничтожения.
— Кànkàn sìzhōu. Zhèlǐ yǒudiǎn bùduìjìn (Смотреть по сторонам. Тут что-то нечисто, — ханьск.), — раздался приказ командира Сюи.
Одаренные послушно замедлили шаг, внимательно всматриваясь в густоту леса. Бешеное зверье будто наконец отстало, и их рычание раздавалось теперь на некотором удалении. Казалось они не решались пересечь границу, вот только чью? Не окажутся ли ханьцы вскоре во власти еще более страшных монстров?
Но лес внезапно затих, и лишь ветки, что колыхались под порывами ветра, звенели, скованные морозом. Вот еще одна напасть — о холоде русских лесов по всей стране шёпотом рассказывали страшилки. Но слышать об этом, лежа на диване и попивая байдзю — это одно, а вот столкнуться самой, уже совсем другое.
Постоянно стыли руки, даже перчатки с подогревом не спасали. Приходилось тратить эфир, чтобы согреться. А его и так меньше половины в источнике осталось. И это она — Старший мастер (витязь по классификации России). А что тогда говорить о простых мастерах, которых в отряде большинство? Только командир Сюи и ее заместитель Миньджу имели ранги Учитель (воевода) и спокойно себя чувствовали на холоде. Хотя и им приходилось несладко, но уже по другой причине — спасать воинов и держать щиты очень сложно. Но все эти страдания потеряют всяческий смысл, если они не выполнят задание. Лучше сгинуть здесь, от холода или в пасти ужасных зверей, чем вернуться с пустыми руками. Но с каждой минутой шансы на такой исход росли.
Мало того, что их заметили почти сразу — а ведь проводник, погибший в первые минуты боя, уверял их, что про эти тропы никто не знает, так еще и нашумели сильно. В морозном лесу звуки разносятся далеко, и тот, кто кричал им, наверняка сообщил своим, что появились чужаки. Значит, теперь надо было идти только вперед, не считаясь с потерями, потому как назад дороги не было. Лес принимал всех, но не выпускал никого.
— Bùxǔ dòng. Wǒ tīngdào liǎo shíme (Замрите. Я что-то слышала), — следопыт отряда остановилась и будто нюхала воздух. Ради этого она даже тактический шлем сняла, но вокруг была тишина. Шаг, другой… — Huílái. Zhè shì máifú!!! (Назад. Это засада!!!) —раздался ее крик, но было уже поздно.
Лес ожил, раздались команды… на ханьском и в них полетели плетения. Что это? Почему враги кричат на их языке⁈ Может ли такое быть, что они наткнулись на своих? Быть может, командование отправило две независимые группы?
— Wǒmen shì wǒmen zìjǐ de. Bié kāiqiāng (Мы свои. Не стреляйте), — заорала она, но ее крик потонул в рыке зверей, что подло ударили им в спину.
Сильный порыв ветра ударил ее в спину, разом ополовинив щит и бросив на землю. Она тут же попыталась встать, но корни деревьев оплели ее руки и ноги, словно коконом. Попытка крикнуть тут же была пресечена веткой, что, едва не разрывая губы, залепила рот, а после и глаза. Все, что она почувствовала — что ее куда-то тащат. Попытка разорвать древесные путы провалилась. Чем больше она дергалась, тем сильней стягивались на её теле ветки.
Её взяли в плен или хотят съесть? А впрочем, какая разница — позор и бесчестье еще хуже. Прощай, маленький Лю, твоя мама не вернется домой.
Зажмурившись, она сделала усилие, активируя встроенный в тело артефакт самоликвидации. Секунда, другая… И ничего! Она еще живая? Как это возможно?!! Еще одна попытка, потом еще… Она все старалась, понимая, что-то пошло не так. Горькие слезы разочарования потекли из глаз. Почему она даже умереть нормально не может?!!
— Шестая, успокой эту дуру, пока эту гадость из нее извлеку, а то уже устал ее блокировать, — услышала она голос на ненавистном русском. О да, она его прекрасно понимала, как и голос того, кто это говорил. Именно его она слышала перед атакой зверей. Подлый лаовай, ответственный за столько смертей! Это он завел их в ловушку!
Она почувствовала, как ее грубо подняли, ветки в
