волоча ноги, побрела, он нагнал её и силком усадил в машину. Сони яростно отбивалась, но в итоге сдалась.
Камал, как бешеный, жал по газам и выехав за город машина с визгом остановилась на глухой пустоши. Он обогнул машину, открыл дверцу и силой потянул Сони, выталкивая из машины и бросая её на траву.
Сони не сопротивлялась, она лишь молча рыдала, не издавая ни звука. Упав на землю, она обняла мягкую траву, как пуховину, и лишь издала горький вздох.
— А теперь покричи и поплачь! — Камал присел рядом с ней на травке. — Поверь, станет легче, если ты не будешь держать это в себе.
Сони распласталась, прижимаясь щекой к земле, словно желала слиться с ней, чтобы земля поглотила её в свои недра и больше не выпускала на белый свет.
— Он продал тебя, как скотину! Рассчитался со своими долгами твоим телом! А сам продолжает наслаждаться жизнью, даже не задумываясь, а, может быть, тебя уже и нет в живых!!! — яростно кричал Камал, злобно вырывая с корнями траву, кромсал ее, мял и выкидывал.
В ответ на его яростные замечания, Сони хотелось кричать и выть, но в горле стоял какой-то ком и лишь крупные бусинки слез катились из глаз на траву. Она не могла понять, что происходит. Тело её как-то странно ныло, словно в груди возникла огромная дыра, сквозь которую проходил сквозняк, толкая её то вперед, то назад. В ушах у нее трезвонили страстные возгласы, вздохи и стоны, которые бросали её в дурман… для нее это было в новинку… эти эротические сцены мелькали перед глазами и бросали ее в холодный пот.
Даже находясь в борделе несколько месяцев, Сони не сталкивалась с самим актом физической близости. Не была сторонним наблюдателем. И поэтому эта откровенная сцена, полная сексуальности, бросала ее в дрожь.
Внезапно на нее нахлынула волна отвращения и ком в горле начал душить, желая освобождения. Сони резко встала и изрыгнула содержимое желудка, словно пыталась избавиться от неприятных ощущений, после увиденных откровенных сцен, обнажённых мужчины и женщины, что было для нее непривычно. Внутреннее отвращение постепенно стало немного её отпускать. А жгучая боль внутри, наоборот, набирая обороты, выкручивала в спираль все её внутренности. И ее вдруг пронзила безумная мысль: «Я фригидна! Я не смогла дать любимому то, чего он так сильно желал. Я отказывала ему в близости, и он решил избавиться от меня».
Сони не могла понять, что было больнее всего, его коварство и предательство, или же факт того, что она не состоялась для него, как женщина…
Она винила себя, что не смогла, возможно, оправдать ожидания Кайрата. Возможно, именно это и толкнуло её любимого на этот дурной поступок, чтобы избавится от Сони. Она старалась найти оправдания его поступку и обходила стороной даже в мыслях тот факт, что Кайрат был ярым игроком и кутилой. И даже тому, что Кайрат отдал ее бандитам в счет уплаты своего долга, Сони пыталась найти оправдание. И винила только себя за то, что не имела достаточной сексуальности и женственности… раз уж она так и не смогла разделить ложе со своим возлюбленным.
Увидев сегодня эту дикую страсть Кайрата с другой женщиной, Сони была поражена до глубины души. Возможно, Сони сама виновата в том, что Кайрату пришлось пойти на крайние меры. Эта сцена открыла ей глаза на многое… и даже предательство любимого померкло перед этой сценой…
Камал еще долго изрыгал всяческие бранные слова, ругательства в адрес её любимого, который так жестоко её предал. Но Сони не реагировала на слова Камала. Она была разбита и раздавлена. Она не понимала, как ей дальше жить с этой болью.
— Хочешь, я поставлю его на колени перед тобой, чтобы он молил тебя о пощаде? — злобно процедил Камал, глядя на Сони.
Ему невыносимо было смотреть, как Сони корчилась молча от боли, валяясь на земле и при этом, не издавая ни звука.
— Хочешь, я заставлю его грызть землю под твоими ногами?
— Нет! Я не хочу этого, — наконец смогла она ответить и с трудом приподнявшись, села с ним рядом. — Это ничего не изменит. Пусть идёт с миром и живет своей жизнью.
— Как ты можешь, так просто простить и отпустить его? — пыхтел от ярости Камал.
— Это его зона ответственности. Он вправе жить так, как ему хочется. Видимо, я не вписываюсь в его планы. Ведь насильно мил не будешь! — Сони задумчиво посмотрела на Камала. — И к тому же…частично, в этом есть и моя вина…
Камал посмотрел на Сони в полном замешательстве, а Сони смущенно опустила взор.
— Я не принадлежала ему, как женщина, как жена, так как мы не были женаты… мы просто жили под одной крышей…
— Что? — Камал не мог поверить услышанному, его удивлению не было границ, — Ты шутишь? Вы жили под одной крышей, и между вами ничего не было?
— Да… — еще больше смутилась Сони, и румянец на щеках начал жечь её красным огнем.
— Но в борделе ты не отрицала, что ты не … — с недоверием посмотрел он на неё, не в силах произнести слово «целка», не веря в её девственность.
— А что бы это изменило? — возмутилась Сони, вспыхнув красным огнем румянца на щеках, так как поняла, что он имел в виду, — Твой отец сжалился бы надо мной и отпустил?
— Нет! Наоборот, постарался бы получить больше выгоды на этом, — взъелся Камал, озлобленно возмущаясь тому, как бы мог поступить отец, чтобы усмирить нрав бунтарки ради выгоды.
— Вот видишь, — Сони издала нервный смешок.
А Камал, всё еще не веря своим ушам, возмущенно пыхтел:
— Это за гранью моего понимания. Нет!!! Ну как такое возможно?! Я бы давно уже соблазнил тебя, ну или взял бы силой!
Сони вдруг рассмеялась, и ее смех был таким заразительным и переливчатым, что Камал не сдержался и присоединился к ней.
— Вообще-то ни то, ни другое применить у тебя почему-то не получилось, — подтрунивая его, произнесла Сони, все еще улыбаясь, — и, к тому же, Кайрат как-то пытался однажды, когда был немного навеселе. Но я даже не знаю, как смогла оглушить его, правда, утром он ничего не помнил.
И Сони прыснула от смеха, по-детски пряча лицо в ладонях.
Камал зачарованно смотрел на её детскую наивность, беззаботный смех и также улыбался ей в ответ. Он никак не мог поверить до конца, что эта хрупкая, нежная и миловидная девчушка смогла остаться верной своим принципам. Жила в своем розовом мирке и не позволила осквернить
