сразу, милиция гоняет нас, несчастных.
– Я сказала, что мне нужно что-нибудь по ведению домашнего хозяйства, – хихикая, продолжала рассказ Неля. – Бабуля порылась в сумке и вытащила эту книгу (я на название даже не посмотрела, всё равно ничего не вижу). Денег она совсем немного попросила, я что-то из кармана выскребла, отдала ей и побежала на работу.
Повезло, в столе нашла свои старые очки треснутые. Прочитала название – оказалось, «Чистый дом», бабушка, наверное, сама не знала, что это про паразитов.
Девицы посмеялись вместе, полистали книжку. Нашли даже кое-что полезное: вспомнили, что на стенде и в подвалах во владениях Олега Михайловича обитали земляные блохи, которые иногда очень больно кусались. Автор предписывал посыпать всё вокруг борной кислотой и солью. Решили, что многовато борной надо было бы на все институтские помещения, пусть пока блошки живут.
Татьяна всегда считала себя неплохим психологом и была убеждена, что у неё развита интуиция – во всяком случае, она была уверена, что в характерах своих сотрудников она разбирается. И вот пожалуйста! Пример Нели показал, что ничего она не понимает. Стремительное превращение рефлексирующей маменькиной дочки в любящую женщину, а возможно и будущую мать, было полной неожиданностью для Татьяны.
Кстати, в связи с информацией о паразитах она вспомнила об Олеге Михайловиче. В последние дни происходили такие бурные события, что Татьяна совершенно о нём забыла. Может, он тоже совсем не тот благостный хранитель институтских древностей, которым его все считают? И его рассказ о блокадных лишениях – кто его проверял?
Возможно, ему просто удобно существовать в этом образе, под которым кроется совсем другая сущность с бурными страстями, извращениями. Не может иметь отношений с женщинами, делает вид, что это его совершенно не интересует, а какие чувства его могут обуревать при виде молодых девчонок в мини-юбках?
«Стоп, стоп! Пора прервать буйный полёт фантазии, пока меня слишком далеко не занесло, – остановила себя Татьяна. – Человек два раза на меня вроде как-то не так посмотрел и прошёл через подворотню во двор, когда вышел с работы. Может, это и не он даже был. Всё! Никаких оснований его подозревать у меня нет! – уговаривала себя Татьяна.
Но окончательно не уговорила. На мосту ведь тоже вроде как он был… Да и болванка-то пропала! Этот человек знал все закоулки института, возможно, и про эту дверь знал. Но он вряд ли мог пытаться открыть её со стороны жилого дома в тот момент, когда Татьяна ковырялась изнутри.
Хотя… Возможен и такой вариант, – размышляла она. – Перед этим он вышел из здания, чтобы зачем-то незаметно вернуться через потайную дверь с лестницы жилого дома – ведь рабочий день закончился, никто его не увидит.
Но проникнуть в институт ему не удалось – Татьяна своей болванкой заняла замочную скважину. Поэтому Олег Михайлович повернул назад и вознамерился ещё раз пройти через проходную, чтобы посмотреть – что же это помешало ему открыть дверь с лестницы жилого дома?
На улице он увидел свет в окне комнаты, где была Татьяна, и решил за ней проследить. Сказал старушке-вахтёрше, что забыл что-нибудь на стенде, дождался в каком-нибудь тёмном закутке, когда Татьяна пройдёт к проходной, и двинулся вслед.
Но она нарушила его планы, вернувшись от вахты как бы в поисках бирки, и Олег Михайлович неожиданно для себя наткнулся на Татьяну в коридоре. После этого он, видимо, решил отследить её дальнейшие перемещения. И тогда получается, что и в подворотне, и на мосту Татьяне не померещилось – это точно был он.
От этих размышлений и предположений Татьяне опять стало страшно. «Мало мне истории с фотографией, так ещё и в родном институте ухитрилась во что-то вляпаться», – ругала она себя. Ведь всё это вполне возможно и всё может иметь отношение к убийству Жени.
Эти мысли не давали ей покоя, пока не наступило время «файф-о-клока». Татьяна, которая сегодня отвечала за заварку, позвонила на стенд и позвала народ пить чай. Мужики, пыхтя, притащили наверх ту самую сумку, которую она на днях обнаружила в компьютерном шкафу.
Попили чаю и стали распределять, кто что выносить будет, чтобы по-честному было. Женщинам тоже предложили что-нибудь выбрать, но они отказались, взяли бумагой. Татьяна выбрала ещё несколько электрических розеток, чтобы оправдать в глазах мужа изъятие фонарика-жужжалки.
Всё это надо было постепенно незаметно проносить через вахту, и здесь очень помогали продуктовые наборы – под гречей и окорочками всё что угодно вынести можно. Прихватили первую партию отобранного и стали расходиться по домам.
Татьяна из комнаты уходила последней. Уже хотела запереть дверь и сдать ключ на вахту, но вдруг увидела на столе у Алексея его ветровку. Значит, он ещё где-то в институте, а не ушёл домой.
В проклятый платяной шкаф теперь верхнюю одежду никто не вешал, все пользовались своими стульями и столами. Вот и ключа от стенда нигде не видно. Наверное, Алёшка спустился, чтобы его закрыть, а потом ещё хотел вернуться в отдел за ветровкой.
Татьяна решила запереть дверь и зайти на стенд, отдать начальнику ключ от комнаты и идти домой. Спустилась во двор. Подойдя к дверям стенда, с удивлением обнаружила, что они заперты. И что делать? Видимо, Алексей просто забыл про свою куртку и уже ушёл домой.
Татьяна быстро пошла вдоль стены стенда с огромными окнами в сторону проходной, и вдруг из приоткрытого окна услышала голоса. Внутри кто-то был! Она прислушалась.
Вроде голос Алексея, что-то бубнит неразборчиво. А вот другой, немного писклявый, на повышенных тонах – да это же Олег Михайлович! Но тоже смогла разобрать только отдельные слова: «…мне не жалко» и вроде как «…ваша Татьяна». Ну, раз о ней речь, надо вмешаться. И Татьяна громко постучала в стекло.
Голоса стихли, и из-за шкафа высунулась очень красная физиономия Алексея.
– Таня? А мы тут с Олегом Михайловичем задержались. Ты ключ принесла? Сейчас я за ним выйду, подойди к дверям, – сказал он.
Татьяна вернулась ко входу на стенд. Изнутри открыли замок, и Алексей, явно избегая смотреть ей в глаза, протянул руку и взял ключ. Ничего не сказал, даже «спасибо» из себя не выдавил.
– А что вы заперлись-то? – как бы небрежно спросила Татьяна. – И, как я услышала, Олег Михайлович меня вспоминал в связи с чем-то. Что случилось?
– Да понимаешь, тут Олег Михайлович обнаружил, что кое-что вынесено со стенда. Выяснял у меня, что именно и кто похозяйничал без его ведома. А тебя не упоминал, это тебе послышалось, – с заминками ответил Алексей. Лицо у него пошло красными
