то Лилиана наоборот кричит о своем присутствии.
Я поднимаю голову и надеваю такую же маску, по крайней мере, я надеюсь, что вписываюсь, а не выставляю себя посмешищем. Но пока я иду и ловлю на себе заинтересованные взгляды мужчин, то немного успокаиваюсь, но одновременно напрягаюсь. Почему они так смотрят? Будто я кусок мяса, а они животные, готовые наброситься при первой же возможности.
Я внимательно оглядываю свое окружение, вспоминая недавнее слово Лилианы. Знала бы я что искать, может и нашла бы, но так..?
Почему это называется ужин, если люди снова собираются небольшими группами и стоят за высокими круглыми столиками, попивая шампанское?
Я резко останавливаюсь, уставившись на высокого мужчину с такими же черными волосами как у Фабио. С таким же пронизывающим взглядом только другого поражающего яркого цвета.
— Что… — Сивилья замолкает, прослеживая за моим взглядом.
Мое сердце бешено стучит, а в горле образуется ком, пока я смотрю на Луку Манчини, разговаривающего с другим мужчиной.
Его я должна найти? Эта та тренировка, о которой говорил Сантино?
Я сглатываю, подавляя резкое желание сбежать отсюда и делаю глубокий вдох.
— Жених Лилианы. Я вас познакомлю. — Сивилья касается моей руки, когда я долго стою на месте.
Чем ближе мы подходим, тем чаще бьется сердце.
Мое первое задание.
Я не была готова встретится с ним сегодня. Это должно было произойти в Нью-Йорке хоть и скоро, но уж точно не сейчас. И я хочу действительно столкнуть Фабио с обрыва за то, что поставил меня в такое положение.
Лука одет в черный костюм. Его белая рубашка расстёгнута на несколько верхних пуговиц. Темные волосы уложены назад, а на лице бесстрастное выражение. Наверно обсуждают какое-нибудь очередное убийство. И этого человека я должна проверить!
Мой мозг нервно смеется, подавая сигналы, чтобы я немедленно уходила, потому что просто невозможно обмануть человека с таким выражением лица! Я буду выглядеть жалко, пытаясь одурачить его.
До меня теперь резко дошел смысл всех предупреждений Сантино и Фабио о том, что мне нечего делать в Нью-Йорке, если я не научусь себя правильно вести в их окружении.
Да!
И еще раз чертово да!
Мне нечего делать не только там, но и здесь. Я должна была сейчас веселиться со Стеллой. Господи, я согласна даже на Майкла.
— Что с тобой? — шепчет Сивилья. — Ты похожа на испуганного кролика.
Если бы она знала, что чувствую себя еще хуже… Примерно куском собачьего дерьма в коровьем навозе.
Я глубоко вдыхаю, прикрывая глаза на мгновенье и открываю их уже с уверенной улыбкой на лице.
Я что, зря столько времени провела с Фабио, узнавая тонкости психологии? Я смогу сделать это. Если это тренировка, я достойно пройду ее, а потом уже буду выплескивать свой гнев на Фабио.
— Все в порядке, просто такое количество людей непривычно для меня. — отвечаю.
— Не могу винить тебя. Я так выросла, но до сих пор мне некомфортно участвовать в таких мероприятиях. И Лука… Он выглядит устрашающе.
Я издаю нервный смешок.
— Знаешь, твой брат тоже не милый одуванчик.
— Нет, но я знаю его и к своей семье он относится с трепетом. К женщинам в основном, особенно после…
Она замолкает и мне становится любопытно. Особенно после чего? Но я не спрашиваю. Это меня не касается и подобные расспросы могут навести ее на неправильные мысли.
— Видимо, это распространяется только на семью. — говорю я, вспоминая истинную причину своего нахождения здесь.
Мы останавливаемся в паре шагов от беседующих мужчин, чем привлекаем их внимание, и они замолкают.
Я могу смотреть только на Луку, надеясь при этом, что не выгляжу как олень в свете фар. Он поворачивается в нашу сторону и в отличии от меня, его взгляд первым делом падает на Сивилью, которая стоит слева от меня.
Это не длится долго, но как только Лука удостаивает меня вниманием, я слышу тихий выдох Сивильи.
Мое сердце, кажется, совсем перестает биться, когда Сивилья слегка дрожащим голосом представляет нас.
— Лука Манчини — он отвечает за Нью-Йорк. — она указывает на него рукой. — Габриэлла…
— Адамс. — подсказываю я, протягивая руку мужчине.
К моему огромному удивлению она не дрожит.
— Очень приятно.
Лука мгновенье смотрит на мою руку, но затем протягивает свою и пожимает. Его ладонь широкая и крепкая.
Глаза Луки прищуриваются, и он рассматривает меня, но я не могу понять, о чем он думает. Его взгляд не похож на тот, что у многих мужчин здесь и я не знаю хорошо это или плохо.
— Откуда вы, Габриэлла?
— Габриэлла. — глубокий мужской голос заставляет нас всех обернуться.
На Фабио нет пиджака и рукава его черной рубашки закатаны до локтей, обнажая крепкие загорелые предплечья.
Его взгляд прикован ко мне, пока он подходит ближе в компании своего отца. От них с Лукой исходит похожая энергетика, только в присутствии Фабио в моем животе происходит что-то странное. Я пока не поняла причину, но уверенна, что такое со мной впервые.
— Вижу, вы уже познакомились. У меня есть к тебе разговор, Лука. — Фабио кивает куда-то в сторону, но я чувствую пронзительный взгляд Луки, хотя смотрю на Фабио, который также не отрывается от меня.
— Ты выглядишь знакомой. — задумчиво говорит Лука, не обращая никакого внимания на окружающих. — Почему? — его тон обманчиво спокойный.
Глаза Фабио вспыхивают чем-то странным. Тем, что я не могу прочитать или понять. В одно мгновенье он оказывается рядом, и я сразу чувствую его аромат, вызывающий привыкание.
Невольно мои легкие раскрываются, втягивают в себя мускусный запах. Мне хочется прижаться ближе и вдыхать…
Стоп.
Мне не хочется ничего подобного.
Может у меня стокгольмский сидром?
Потому что другого объяснения такому состоянию у меня нет. Еще недавно я была зла на него за то, что он подставил меня, не предупредив о присутствии Луки, но теперь мне хочется просто уткнуться в его шею и почувствовать на себе его сильные руки.
Мне становится жарко от подобных мыслей и лицо начинает гореть. Я поспешно отвожу взгляд. Надеюсь, никто не заметил покрасневших щек.
— Прошу прощения. Мне нужно в уборную. — бормочу я и несусь прочь.
Еще никогда мне не хотелось сделать того, о чем я думаю рядом с Фабио. Никогда. Даже с Майклом. Почему именно Фабио? Его голос, речь… Итальянский язык сам по себе очень красив, но из его уст… Может все дело в произношении? Но с момента моего прибытия в Италию со мной всегда говорили на итальянском. Почему ничего подобного я не испытываю с Сантино? Или с
