Даже не подумаешь, что матч товарищеский. Во время перерыва я буквально на пару минут отлучаюсь в туалет, а когда возвращаюсь на свое место, то не верю своим глазам. На соседнем кресле сидит Аарон. У меня возникает вопрос. Какого черта?
Я уверенно прохожу мимо него и сажусь на свое место не здороваясь. Он, конечно же, не оставляет это без внимания.
– Не очень-то вежливо.
Я не могу проигнорировать его реплику, поэтому поворачиваюсь в его сторону.
– Почему ты тут, а не там?
Обойдется без приветствия.
Губы хоккеиста растягиваются в улыбке. Довольно милой улыбке.
– Потому что так решил тренер. Такой ответ тебя устроит?
– Вполне, – пожимаю я плечами и направляю все внимание на лед.
Начинается второй период.
Пока Алекса и Аарон энергично обсуждают форму на этот сезон, я не отрываясь слежу за игрой. И как только шайба оказывается в воротах соперника, я резко встаю и вскидываю руки.
– Мы забили!
Я хлопаю в ладоши и с широкой улыбкой оборачиваюсь к Алексе. Подруга пропустила важный момент и сейчас пытается понять, что произошло. В то время как Аарон, так же как и я, поднялся со своего места и аплодирует забившему.
– Кто забил? – присоединяется к нам Алекса и пытается высмотреть игрока на льду.
– Харрисон Лоткер, игрок четвертой пятерки, – отвечает Бэйкер.
На экране показывают повтор. Позиция для пробития, в которой оказался Лоткер, очень невыгодная. С отрицательного угла забить крайне сложно. Многим профессионалам за всю карьеру не удается этого сделать. А тут обычный парень из Оклахомы.
– И почему он в четвертой пятерке? – возмущаюсь я. – Такие шайбы не забивают парни из четвертой пятерки. Минимум вторая, максимум звезды НХЛ.
Аарон усмехается. А что ему еще остается? Но я продолжаю негодовать:
– Вот ты такие забивал? Только честно.
Мы все так же стоим, лишь Алекса сидит в кресле и наблюдает за нами.
– Честно? – приподнимает бровь Бэйкер. – Нет.
– И что ты тогда делаешь в первой пятерке?
Почему я докопалась до него? Мне же полностью на это плевать. Пора уже заткнуться.
Аарон ничего не отвечает на мой вопрос, он садится на свое место и продолжает наблюдать за игрой. Я делаю то же самое. Следующие несколько минут мы проводим в тишине. Ребята на льду несколько раз подряд упускают стопроцентные моменты, и я раз за разом разочарованно вздыхаю.
– Вот поэтому я в первой пятерке, а они нет.
Я оборачиваюсь на Бэйкера, который прервал молчание.
Вообще его комментарий здесь полностью уместен и действительно исчерпывающе отвечает на мой вопрос.
После второго периода мы все так же ведем со счетом 1: 0. Алекса предупреждает меня, что отлучится на пару минуток, и я остаюсь в компании Аарона. Мы некоторое время сидим, не произнося ни слова, я скролю ленту в соцсети, но мне надоедает молчание, и я первой решаюсь заговорить. Однако Бэйкер опережает меня. И его фраза вводит меня в ступор.
– Прости за мое поведение в баре на вечеринке. Я вел себя как козел.
Я молчу, не зная, что на это ответить. Потому что вела себя точно так же.
– Ты тоже прости за то, что облила тебя пивом.
– Ноа понравилось, как от меня воняло, – смеется Аарон.
Я улыбаюсь:
– А почему он сегодня не здесь?
– Понятия не имею, где он. Не видел его с самого утра.
Мы снова замолкаем.
– У меня есть к тебе предложение, ведьма.
Я с удивлением смотрю на Бэйкера. Что он еще задумал?
– Давай забудем все, что между нами было.
По телу пробегает дрожь.
– Давай начнем все с самого начала. Я не хочу быть с тобой в плохих отношениях. У нас есть общие друзья, и будет неправильно, если из-за нас они не смогут общаться.
Начать все сначала? И только из-за общих друзей? Сердце внутри снова разрывается, но я не подаю вида. Улыбаюсь и протягиваю ему руку.
– Я согласна.
– Значит, друзья? – протягивает он свою.
– Именно. Только у меня есть условия.
Я держу его руку крепко, чтобы он не разорвал рукопожатие.
– Например?
Я называю первое, что приходит мне в голову.
– Ты перестанешь называть меня ведьмой – это раз. Ты никогда не будешь указывать мне на мое прошлое – это два. И ты будешь обязан рекомендовать всем мои песни – это три.
И номер четыре. Ты не посмеешь разбить мне сердце. Но об этом я ему не скажу. А просто понадеюсь.
– Согласен.
Я хочу отпустить его руку, но он не собирается отпускать мою.
– Тогда у меня тоже есть условия, – заявляет Бэйкер.
– Я тебя внимательно слушаю.
– Во-первых, никаких необоснованных обвинений. Во-вторых, ты будешь обязана приходить на каждую игру «Викингов». И в-третьих, никаких чувств ко мне, ведьм… – Он осекается. – Эмма.
Стоит ли говорить, что третий пункт я уже провалила?
– Я согласна.
Мы пожимаем друг другу руки и снова смотрим на лед, где уже появляются хоккеисты после перерыва.
– А что, если один из нас не выполнит условия?
Мне нужно знать ответ на этот вопрос.
Аарон несколько секунд молчит и о чем-то думает.
– Я не знаю. Смотря какие. Если ты пропустишь одну из игр, я сильно не расстроюсь, – он внимательно смотрит на лед. – Но если ты будешь надеяться на что-то большее, чем дружбу, то друзьями мы точно перестанем быть. Я не хочу давать надежду, если ее заведомо нет.
Я будто перестаю дышать. А стежки, на которых держалось сердце, понемногу начинают рваться. Я буквально чувствую, как они расходятся, и в глазах встают слезы. Нельзя, чтобы Аарон заметил их. Я оставляю сумочку и быстрым шагом направляюсь в уборную.
В этот момент возвращается Алекса. Но она не замечает меня, и я быстро закрываю за собой дверь туалета.
Смотря на себя в зеркало, я стараюсь улыбаться и не позволяю слезам скатываться по щекам. Но одна слезинка все же предательски соскальзывает. И в этот момент все во мне рушится.
Еще недавно я была так счастлива, что снова смогла влюбиться. А сейчас мне хочется забыть это чувство и снова запереть его глубоко внутри себя. Потому что неразделенная любовь – это больно. Больно точно так же, как и после измены. Единственное, что их отличает, так это то, что в одном случае отношения уже не спасти, а в другом даже не было возможности попробовать.
Глава 16
Пытаясь собраться и успокоиться, я не заметила, как почти завершился третий период. Я вернулась в ложу за пару минут до финальной сирены. На табло счет
