о том, как рада воссоединению Надежды и Руслана Высокова. Радовалась, сама не понимая, насколько опрометчив ее восторг. Сложись все действительно настолько хорошо, как описывается в книге, не было бы сейчас всех тех смертей, что лежат на ее совести. Он же, доктор Высоков, и возложил на нее ответственность уничтожить все то, что строил целыми десятилетиями.
«Красиво, — думала она, — безусловно, красиво. Но даже в рамках того времени, к чему все это привело? Что же произошло? Почему все сложилось именно так, что пришлось уничтожить, сжечь дотла всю твою жизнь? Почему?»
Все эти вопросы терзали Юлю. Она понимала, что ответов не получить до тех пор, пока не будет прочитана вся книга до последней строки. Только там, возможно, будет объяснение всего, что ее так тревожит сейчас. Возможно, и освобождение.
Подозвав официантку и расплатившись за обед, Юля упаковала обратно в свой рюкзак книгу и направилась к бывшей лечебнице. Путь для нее расчистили, теперь она может прийти туда, на то самое место, где был ее мучитель, и попытаться получить ответы еще на некоторые вопросы, так долго сковывающие ее действия, ее жизнь.
Прихватив с собой бутылку воды, она вышла из кафе около пяти часов пополудни и пошла пешком, продолжая размышлять: почему никто из тех рабочих, разбирающих завалы, не обнаружил О’Шемиру? Она чувствовала и тогда, впервые зайдя на территорию бывшей лечебницы, и сейчас, вновь возвращаясь в то место — монстр жив. Он никуда не делся. Он ждет и призывает ее изо дня в день. Он жаждет заполучить ее, вернуть в свое распоряжение. Но почему его никто не видел?
Весь путь к лечебнице она надеялась, что увидит О’Шемиру на своем прежнем месте. Она думала, что, если его не увидели рабочие, тогда, быть может, они просто не способны видеть его, если не находятся под его властью. Но ошиблась.
Придя на то самое место, Юля, к своему огромному удивлению, не обнаружила ничего, что говорило бы ей о присутствии инопланетного монстра, кроме собственных ощущений. Заглянув за каждый угол и зачем-то под каждый камень, не смогла найти ничего. Она уже начала думать о худшем: либо она сама сошла с ума, либо же О’Шемира просто ушел куда-нибудь, хотя и не могла в это поверить.
Весь этот наплыв эмоций утомил ее, и она присела напротив того места, где в последний раз видела чудовище. Предварительно расстелив куртку, чтобы, в случае чего, не пропустить его появления, она оперлась о стену и попробовала отдохнуть, привести свои мысли в норму.
Сидя в таком положении, успокоившись, она заметила, что земля на том месте, где раньше был О’Шемира, мокрая. Она отдает каким-то зеленоватым оттенком. И происходить это начало только теперь, потому как еще несколько часов до этого здесь были лишь руины. Этот участок земли очистили совсем недавно. Ее заинтересовал этот момент, но сил, чтобы встать и, как ей хотелось, потрогать почву руками, у нее не осталось. Она почувствовала еще большую усталость. Невыносимо захотела спать. Попытки сопротивляться ни к чему не привели, и она все же уснула, видя все те же странные и жуткие сны.
«Я не сумасшедшая. Я не сумасшедшая».
Засыпая, она верила, что О’Шемира хоть и ослаб, но никуда не делся. Она ощущала его присутствие и рядом, и в себе, чувствовала его на каком-то подсознательном уровне, потому верила, что он все еще здесь, но почему-то просто его не видит. Почему и что тому виной — не понимала.
Юля спустя несколько часов проснулась от головной боли и с трудом разомкнула веки. В глазах рябило, из-за рези и сдавливающей боли в висках она почти ничего не видела. На улице уже достаточно сильно потемнело. Остатки стен скрывали от последних лучей заходящего солнца то место, где она сидела. Ветер неприятно пробирался к ней под тонкую футболку, устилая кожу на спине мурашками. Она сидела в полумраке. Достав из кармана джинсов телефон и не без усилий настроив фокус в глазах, увидела, что на экране две минуты девятого.
— Война войной, — произнесла она, поднимаясь на ноги и продирая осипшее горло, — а обед по расписанию, да, ублюдок?
Она включила фонарик на телефоне, чтобы осмотреться, найти свой рюкзак, но тут же от неожиданности ахнула и отпрянула назад. Прямо перед ней, в свете фонаря, был О’Шемира. В том же виде, ничуть не изменившийся в форме, только более прозрачный, чем раньше. Все так же отражаясь гранулами зеленого свечения, он, словно внутренними потоками жидкостей, переливался из щупалец к центру неосязаемого тела, далее расширялся и в обратном движении растекался до краев каждого из своих левитирующих членов.
Юля не испугалась его внезапному появлению перед глазами, но эффект неожиданности сделал свое дело.
— А вот и ты, субчик! Как поживаешь? Как тебе жилось без меня? Скучал? — спрашивала она, хмуря брови от боли в висках.
Но монстр молчал. Молчал в обычном понимании этого слова. Но в сознании девушки его слова отдавались гулом и многократным эхом. Говорил он или же просто издавал какие-то звуки — разобрать Юля не могла, но понимала, что он пытается что-то ей внушить, но слишком ослаб. Именно в этот момент он кормился ею, вытягивая из нее жизненную энергию для своего насыщения. Но этого было недостаточно. Для полного восстановления сил ему нужно множество подчиненных душ, но в его распоряжении была только одна единственная девушка. И сколь бы сильна она ни была, этого недостаточно. И Юля это понимала.
«Почему же тебя не видели рабочие, когда откопали? И почему я тебя не видела днем?» — думала она, всматриваясь в завораживающее мерцание переливов его тела.
— Кстати, у меня тут есть одна интересная книженция. Ты стал литературным персонажем, представляешь? Ай, да прекрати ты жрать меня, а то не почитаю тебе о тебе же. А ты ведь хочешь послушать? Я-то теперь знаю, что существо ты действительно разумное. Не знаю насколько, но вроде как что-то умеешь думать. Высоков, ой прости, Высший, так ты его называешь? Он достаточно лестно о тебе отзывался, когда писал свои мемуары. Вот, послушай, сейчас, найду только.
Она достала из рюкзака обернутую в футболку книгу и раскрыла ее перед О’Шемирой. Направив свет фонаря на книгу, чтобы найти нужную страницу, заметила, что зеленое чудище стало еще более прозрачным, почти незаметным глазу.
— Чего? — вырвалось у нее, и она вновь направила на него фонарь — О’Шемира тут же материализовался. — Так ты что это, только в искусственном свете виден, что ли? Ну-ка!
Юля снова
