золотой проволоки, достал из бювара пачку листов белой бумаги и занялся составлением отчета графу Раймунду.
Перо быстро и легко скользило по бумаге, а он, излагая события, произошедшие с момента его бегства из Рошамбо, снова обдумывал их, всё более убеждаясь в правильности своих выводов. В заключительной части он изложил ход своих рассуждений, и вынужден был признать, что они соответствуют общей картине, в которую сложились его наблюдения, и всё же ему явно не хватает доказательств, чтоб обвинить во всём виконта де Шательро. И он не видел возможности получить эти доказательства, кроме как поймав его с поличным, а такую возможность он сегодня упустил, или заставив его признаться в содеянном, что так же было нелегко. Он понимал, что стоит ему обвинить виконта в совершённых им преступлениях, как тот будет с возмущением отрицать это и даже, чего доброго, обвинит его в клевете и пожалуется королю. Жоан, конечно, не станет наказывать его, но без доказательств не осудит этого злодея, а тот может скрыться под шумок. И тогда снова разыскать его в этом королевстве, похожем на лоскутное одеяло, состоящее из владений короля, его вассалов и независимых баронов, будет очень сложно. Ещё сложнее будет поймать его, если он отправится к алкорцам или в нейтральные земли, к которым относятся владения свободных городов, или на окраины континента, где не действуют законы Сен-Марко и луара. А отсидевшись там, он вернётся и примется за старое.
Марк покачал головой и откинулся на спинку стула, думая, как вынудить Шательро сделать признание. Он какое-то время размышлял, а потом подровнял стопку листов на столе. То, что сперва было черновиком, подлежащим последующему шифрованию, стало официальным докладом главе тайной полиции. Подписав последний лист и поставив рядом с помощью перстня свою печать, Марк задул свечу и отправился на террасу, чтоб немного подышать свежим воздухом перед сном.
Утро было тёмным, и он проснулся, услышав, как по гостиной кто-то ходит, а открыв глаза, увидел там отблески света. Чуть позже на пороге спальни появился Дидье со свечой и несмело позвал его.
— Вы просили разбудить вас сразу после третьей стражи, ваша светлость, — напомнил он. — Я принёс воду для умывания. Куда прикажете подать завтрак?
— Сюда, — проговорил Марк и откинул одеяло.
После завтрака он сразу же прошёл в кабинет, где лакей предупредительно зажёг свечи на столе и, сев, ещё раз прочитал свой доклад графу Раймунду. Сочтя его достаточно полным и аргументированным, он свернул его и, обвязав шёлковым шнуром, запечатал сургучной печатью со своим гербом.
После этого он спустился на нижний этаж и отыскал там Саржа.
— Вы должны как можно скорее отправить это послание в Сен-Марко, — заявил барон, передавая ему свиток. — Лично в руки главе тайной полиции.
— Сейчас темно, — секретарь тревожно посмотрел в окно, где плотной стеной стояла ночная мгла. — Ехать в такое время опасно, ваше послание может пропасть в дороге или ещё хуже — оказаться в чужих руках. Я отправлю его утром. Обещаю, что, как только рассветёт, я отправлю в столицу самого быстрого и надёжного гонца.
— Ладно, вы правы, — кивнул Марк и снова пошёл к себе.
В гостиной покоев наследника его ожидал виконт де Шательро, с интересом рассматривавший висевший на стене гобелен, на котором рыцарь отважно поражал копьём дракона, сильно смахивающего на перекормленного кабана.
— Как ваша охота? — спросил Марк, улыбнувшись ему. — Я хотел пригласить вас на ужин вчера вечером, но мне сказали, что вы уехали.
— Да, мой приятель де Геклен со своими егерями загнал оленя и позвал меня с тем, чтоб я мог нанести победный удар, но, увы, я промазал, и оленя забили егеря. Таким образом, трофей достался ему. Но нет худа без добра, он приглашает меня на обед, и я в качестве извинения за уже два раза, когда не смог принять ваше приглашение, прошу вас пойти со мной.
— Почему бы и нет, — пожал плечами Марк. — Впереди тёмный день и тёмная ночь, и мне всё равно нечем заняться.
— Вы закончили ваше расследование?
— Осталось совсем чуть-чуть, так сказать, победный удар.
— Надеюсь, вы не промажете, как я, — улыбнулся виконт. — Я пришлю за вами оруженосца.
И он ушёл, а Марк снова отправился на террасу, чтоб всё обдумать. Эту встречу он намеревался использовать для того, чтоб добиться от Гастона признания, и ему нужно было действовать наверняка, сведя риск к минимуму.
После полудня, когда уже прозвучал сигнальный звон колокола на крепостной стене, к нему явился оруженосец Шательро и пригласил следовать за собой. Виконт ждал его на нижних ступенях лестницы, они не спеша спустились к воротам замка. Стоявший там капитан с интересом взглянул на них и, поклонившись, спросил:
— Вы уходите, ваша светлость?
— Мы с виконтом намерены пообедать в городе, у его друга… как его зовут?
— Вряд ли это интересно капитану охраны, — надменно откликнулся Гастон.
— Действительно, не важно, — пожал плечами Марк и первым прошёл через ворота.
Они спустились по главной улице до небольшой площади, которую украшал симпатичный каменный домик с резными полуколоннами, — святилище какого-то местного святого, прошли мимо него, углубившись в лабиринт улочек, и вскоре оказались перед фасадом большого, богато отделанного лепниной здания. Поднявшись вслед за виконтом на крыльцо, Марк обернулся, чтоб окинуть улицу взглядом. Помимо следовавших за ними оруженосца и немого слуги виконта, там было ещё несколько прохожих.
Тем временем Гастон постучал в дверь, и она открылась. В нижнем зале их встретил вышколенный лакей, который препроводил гостей в уютную столовую, где был накрыт стол на три персоны. Там их ждал тот самый пухлый юноша, но на этот раз он вовсе не выглядел таким уж восторженным и милым. Напротив, он был явно напряжён и всё бросал настороженные взгляды на виконта. Марк сделал вид, что не обратил на это внимания, он сел по приглашению хозяина дома на предназначенное ему место.
Разговор за столом сразу зашёл об охоте. Говорил в основном Гастон, а хозяин лишь поддакивал ему и как-то тревожно поглядывал на гостя. Марк задал лишь несколько вопросов, а потом вдруг почувствовал, что у него загудело в голове, перед глазами всё начало расплываться, все предметы приобрели странный радужный ореол, он подумал, что уже где-то видел что-то подобное, и потерял сознание.
Он медленно приходил в себя, чувствуя, что лежит на чём-то холодном и твёрдом. Его руки, связанные за спиной, болели, было холодно и темно. Впрочем, постепенно возвращаясь в сознание, он начал замечать какие-то отблески света, которые вскоре превратились в огни двух факелов,
