class="p1">– Её знают только двое.
Я показал им мельком шрам:
Клеймо раба на голой шее.
– Лучше, может быть, я сам?
Древний точно озвереет,
А меня, слугу, не жалко.
Ну, раз хотите, кто готов? -
(В ход пошла моя смекалка.) –
Но он может быть суров, -
В огонь масла я подлил.
Они глянули за дверь.
Один из двух её открыл
И сказал:
– Он точно зверь,
Когда новости плохие.
Лучше ты иди скажи,
А у нас дела другие.
Иди же, раб, и послужи.
Ну что же, я теперь внутри.
Тут был снова коридор,
Шагов на тридцать-тридцать три,
И что-то вроде чёрных штор.
Я коснулся их рукой –
И мысли в голову явились
О жизни, но совсем иной.
Там мы с Аромом роднились.
Он учил меня всему:
Учил врать и предавать,
Учил служить и верить в Тьму.
Я стал реально полагать,
Что мы сражаемся со Светом,
Что мы сжигаем Витальон,
Оба хохоча при этом.
На мне был чёрный капюшон,
Тот, в который я одет,
И мне казалось всё нормальным.
Я так ходил премного лет.
Реальным было всё, детальным.
Тьма разрушила Кирград,
Я лично руку приложил.
Я был этому так рад.
Я убил девчонку… Джил…
Мне будто в лоб водой плеснули.
Горячий поцелуй… Платок…
Тюрьма и суд, и бой в Сорзуле…
Горит в ладошке огонёк…
Я очнулся возле штор,
Но с обратной стороны.
Отсюда лучший был обзор,
Зала точки все видны.
У входа справа есть алтарь -
Чёрный камень с кучей рун.
Была на гравировке тварь,
Какой-то многоногий вьюн.
На алтаре лежал ребёнок,
Парнишка, где-то десять лет.
Он дрожит, как тот мышонок,
Взгляд на Древнего воздет.
Тот сидит на кресле гордо
У одинокого окна.
Была довольной его морда,
Улыбка лёгкая видна.
Мужчина этот средних лет
С серым восковым лицом.
Оно утратило свой цвет,
Жизни не хватало в нём.
На удивленье, он весь в белом.
Мантия касалась пола.
Не выглядел злодеем в целом
Правитель тёмного престола.
К нему тянулся тонкий луч
Чёрной силы алтаря.
Для меня он был колюч:
Там жизнь ребёнка дикаря.
У входа слева – старый стол,
На нём карта Аспирона,
Там кто-то серым всё обвёл,
В углу эмблема скорпиона.
Куча восковых свечей,
Что прогорели до низов.
И больше не было вещей.
Зал был скучен и суров,
Хоть сам при этом был большим:
Шагов под сорок до окна.
Не представлял я всё таким.
Обитель Древнего скромна.
– Я не разрешал входить! -
Усталым голосом сказал. –
Надоело тебе жить?
Кто тебя сюда послал?
Его посох был у ног,
Ослаблен сил его запас.
Из робы палку я извлёк.
Если бить, то бить сейчас!
Сияй, Создатель всех теней!
Явись же в руку, меч Сазара!
За всех загубленных людей,
Тебя настигнет Света кара.
Огромной мощи белый луч
Был отправлен к нужной цели.
Он был ярок и могуч.
Получилось? Неужели?
Но чернющая стена
Собою всё загородила,
И впитала всё она,
А свет мой дальше не пустила.
Чего атакой я добился,
Так лишь того, что раб-юнец
На алтаре не шевелился.
Ему, увы, пришёл конец.
Он очень быстро постарел,
Истлел, усох, развеян в пыль.
Помочь ему я не успел,
Из-за меня теперь он быль.
Поднялся Древний, посох взял,
Но тут же выпустил из рук,
Зубами Живчик его сжал.
Ошарашил этот трюк.
Посох улетел в окно,
А ящер встал со мною рядом.
– Мы с тобою заодно.
Переглянулись быстрым взглядом.
Но наш противник сделал жест,
И тени, что давали свечи,
Со своих сорвались мест,
Забегая к нам за плечи.
Я это делал на суде,
Из каждой поры моей кожи
Ударил свет, он был везде
И тени тут же уничтожил.
Древний запустил копьё,
Что было соткано из мрака,
Чуть ухо не задев моё.
Очень быстрая атака.
Но было видно: он слабел.
Войско многое забрало,
Он скоро будет не у дел,
Нам это на руку сыграло.
Вот лопнула у замка сфера,
Что закрывала от гостей.
Закралась в мысли мои вера,
Что бой закончится быстрей,
Так как кто-то мне поможет
И эту страшную напасть
Со мной совместно уничтожит.
У самого осталась часть
Тех крошек сил, что я берёг.
Мы сражались с ним на равных,
Я вспотел и даже взмок,
Но признаков не видел явных,
Кто окажется в живых,
А кто отправится к Чидару.
Тьмы избегал атак прямых.
С другом дрались мы на пару,
Мы старались бить вдвоём:
Я светом притеснял его,
Живчик же работал ‘лбом’.
Но восхищало мастерство,
С которым Древний нас держал.
Опрокинут был и стол,
И кресло, где он восседал,
Трещиной алтарь пошёл.
Меня же заряжал фонтан,
Через полмира брал там свет.
У тёмного простой изъян:
У него подпитки нет.
Я был недалеко от штор,
Древний в десяти шагах.
Живчик, словно метеор,
Сделал крыльями замах,
Но сбит был прахом со спины.
Я очень поздно развернулся…
От мощной костяной волны
О чёрный камень шибанулся.
У штор охранник, тип из сна,
Не Виртус, а ещё…другой.
Мне сталь меча его видна,
Она почти над головой.
Но Древний закричал вдруг: “Нет!”
Союзника в алтарь он сшиб.
Мне помог подняться Свет,
А вот обидчик мой погиб.
Он высох, как и тот ребёнок,
Отдав всю силу господину.
– Убить хотел тебя, подонок,
На чужое пасть разинул.
Ну, давай теперь сражаться.
Он заметно посвежел.
И пришлось мне отбиваться,
Он меня почти задел.
Если дальше затянуть,
То сюда понабегут,
Нужно поднажать чуть-чуть,
Иначе нас числом сомнут.
В душе открыта дверь владыки:
Там огромный столб из света,
Повсюду огоньки и блики,
И сущность моя в нем согрета.
Я сделал шаг и слился с ним,
Обретя такой подъём,
Он ни с чем был не сравним.
Казалось, мне всё ни по чём.
В реальности держа свой меч,
Я вызвал бешеный поток,
Такой и замок мог рассечь.
Древний тут же сделал блок:
Опять та чёрная стена.
Сколько было влито мощи,
Как сталь отца была плотна.
Но это далось ему проще.
Живчик совершил рывок,
Но угодил мой друг в ловушку,
Схватив на шею поводок.
И, как бездушную игрушку,
Его тянуло к алтарю.
Я не мог прервать поток!!!
Отчаянно в глаза смотрю!!!
Я его не уберёг.
Я хотел его спасти,
Но магия набрала ход.
И всё, что было взаперти,
Сейчас на Древнего несёт.
Такую
