4
— У вас не занято? — услышал Марк.
Краем глаза он еще раньше успел засечь эту троицу, уверенно продвигающуюся между столиками, но увлекся карманницей и пропустил тот миг, когда они появились прямо перед столом.
— Ну наконец-то! — развязно сказал он. — Хоть можно будет начать пить! Я ж не японец, шоб пить подогретое!
При этих словах все трое странно, как будто растерянно переглянулись, но сели.
Марк налил из хрустального графинчика в прямую, хрустальную же стопочку, хукнув, выпил и смачно захрустел огурчиком.
Все трое были мужчины видные, не заморыши, но лишь один был явный спортсмен, а мосластые кулаки с набитыми костяшками пальцев достаточно красноречиво свидетельствовали, что их владелец — каратист-тяжеловес или рукопашник. У Марка после долгих и упорных занятий костяшки тоже были мозолистые, но не до такой степени.
— Вы от Лисовского? — спросил один из них, когда официант упорхнул, приняв заказ.
— От него?
В молчании они провели целых пять минут, которые понадобились официанту, чтобы принести и уставить стол коктейлями, салатами и бутылками с минеральной водой.
После этого Марк налил себе еще пятьдесят граммов и спросил:
— А вы чьи будете? Это не вы случаем Генерала с Тузиком заживо выпотрошили?
— Мы не любим, когда нас водят за нос.
— Никто не любит, но зачем же так?
Вместо ответа один из них, видимо старший, спросил:
— Кто вы? Как вас называть?
— Называй Секач, не ошибешься.
— Хорошо. Вы простой курьер или в курсе дела?
— Смотря что за дела, — уклончиво сказал Марк.
— Какие инструкции вы получили от Лисовского?
— Переться сюда, жрать водку и заедать огурцами.
— Ладно, — устало сказал старший. — Сам почему не пришел?
— Так в штаны, видно, навалил. Вон вы какие страшные!
— Шутить я не советовал бы!
— А вы что, свои пушки на вахте не оставили?
— Хорош базарить, Секач! Нам время дорого! Молоток, давай кейс!
«Молоток! — мысленно воскликнул Марк. — Где же я слышал эту кличку? И совсем недавно…»
— Вот, Секач, бери!
Марк принял в обе руки увесистый чемоданчик с наборным шифр-замком, спросил опасливо:
— Там не бомба?
— Бомба, — серьезно сказал старший. — Только без взрывателя. Как можно скорее передай кейс Лисовскому, скажи, что пока мы не можем выехать из страны, поэтому пусть вывозит обе половины сам. Там его встретят наши товарищи и примут груз. И пусть хитрых планов не строит, а то подохнет еще хуже, чем Генерал! Усек?
— Доходчиво объясняете.
— И еще передай, что мы знаем — он отдал не все и теперь сам едет продаваться, поэтому пусть знает: если наши получат товар на той стороне, мы его простим за хитрость, пусть заработает. Если нет, собственным дерьмом захлебнется!
В этот момент Молоток, наблюдающий за дверями, обронил негромко, но зловеще:
— Атас! Менты!..
Все напряглись, не поворачивая голов. И только Марк, который сидел так, что видел входные двери и проход на кухню, заметил, что в зал не торопясь, осторожно входят ребята в костюмах и куртках, не стесняющих движений, а за их спинами маячат встревоженные охранники.
— Ты навел, сука? — приглушенно спросил Молоток.
— Шоб ты так всю жизнь свой пистолет на бабу наводил! — вполне искренне ответил Марк.
Ему сейчас совсем не улыбалось объясняться с милицией. Тем более о том, что за роль он выполняет, в МУРе знал только его бывший непосредственный начальник Иван Иванович Токарев.
— Эй, неуловимые мстители! — окликнул негромко своих соседей по столику Марк. — Надо сначала решить, что для вас главнее: ваша свобода или свобода этого чемоданчика, а?
— Чемодан им ни в коем случае! — скороговоркой ответил старший.
— Тогда надо сообразить, шо они хотят сделать. Если дураки, будут брать в зале. Тогда надо забузить, и в суматохе кто-нибудь с кейсом слиняет. Хуже, если они умные, все ходы-выходы перекроют и будут по очереди нас выщемлять.
— Головастый ты, Секач! — заметил старший.
— Экий дрек! — вздохнул Марк. — Может, они совсем не за нами пришли?
— Может, не за тобой, — сказал старший. — А нам все равно хана — мы у конторы под колпаком…
— Тогда вот что: я сейчас тихонько с кейсом пойду через кухоньку — попробую, может, пролезу. А вы секите, если увидите, что пошли, драчку, что ли, устройте посреди зала, чтоб запутались…
Старший быстро подумал и благословил:
— Другого выхода нет, давай, Секач, только смотри — в твоих руках жизнь Лиса да, пожалуй, и твоя!
— Не хезайте, ребята!
С этими словами Марк встал из-за стола и не торопясь направился не к дверям, а к стойке бара. Бар располагался у той стены, в которой была дверь на кухню. На круглых высоких стульях вдоль стойки восседали двое мужчин и дамочка, та самая в джинсовом сарафане, что так любовно и ищуще провожала до дверей забулдыгу с деньгами.
5
Марк взобрался на сиденье рядом с дамой так, чтоб можно было искоса наблюдать за обстановкой в зале. Он старался все время быть к оперативникам спиной. На всякий случай. «Джинсовой» дамочке можно было дать лет тридцать, не больше. Она взглянула на него настороженно и без интереса. Значит, тоже заметила появление нежеланных гостей и ей тоже это не понравилось.
— Мадам, вы часто здесь бываете? — спросил у нее Марк.
— А что?
— Мне нужен экскурсовод.
Воровка непонимающе уставилась на него, не забывая, впрочем, коситься в сторону выхода.
— Не знаю, как вас, а меня тревожат те пиджаки, что на входе, — продолжал Марк. — Они так кнокают по залу своими буркалами, шо чуть не прожгли мне спину. Если вы мне поможете уйти через дымоход хотя бы, буду признателен, и не только на словах!
Она смерила его взглядом, словно Марк публично сделал ей непристойное предложение, но во взгляде этом было слишком много наигранной оскорбленности.
— С чего ты взял, что я знаю здесь ходы? — спросила она. — Почему решил, что я должна тебе помогать?
— Милая, ты так нежно шарила по груди у одного фартожопого фраера, прямо как сестра милосердия в поисках пульса! Так шо я сразу признал родную душу.
Вот теперь она взглянула на Марка уже с интересом. Недаром говорят, что доброе слово и кошке приятно.
— Ты кто? Что-то я тебя не знаю.
— Залетный. С Челябинска. Может, давай все-таки сделаем отсюда ножками, а? Потом я тебе свою биографию не то что рассказать, спеть могу!
