послушно отъехала вбок, и солдаты прошили проём лучами фонарей. Но те сразу же размылись в неверном свете, который зажёгся вдоль стен.
Свет был жёлтым, болезнетворным, отталкивающим, совсем не похожим на тот холодный галоген трубок-рёбер, что располагались в ангарах. Небольшие овальные лампы в зарешеченных плафонах крепились к стенам примерно на уровне плеча Первого, через равные промежутки друг от друга. Они смахивали на аварийные огни, а вовсе не на основной источник освещения. Казалось, что они вот-вот заморгают под завывание сирен.
Стены узкого коридора, убегающего вдаль, тоже выглядели странно. Бетон покрывали старые, высохшие разводы влаги. А неровные края тёмных пятен поблёскивали кристалликами соли.
Первого пробрало чем-то очень неприятным. Если не страхом, то по крайней мере сильной тревогой. «Откуда взялись разводы? Могла ли сюда просочиться вода? Ведь Объект находится под безжизненной просоленной степью. Да и в смежных ангарах вроде бы ничего похожего не было. Стены там из гладкого бетона…» Правда, потом он вспомнил, что это место когда-то было настоящим островом в море. В очень солёном море. «Что ж, – подумал он, – значит, это какой-то вспомогательный коридор. Не такой важный, как ангары у входа, и находится он совсем с краю. Строители плохо укрепили стенки котлована. Или те истончились со временем…»
Но тяжёлое чувство осталось, когда он вслед за Букой и Даном нехотя шагнул в узкий проём, заслоняя собой Ханни. За ней шла Айджан, охранявшая Леонида Павловича. Впрочем, тот и сам сжимал приклад автомата и выглядел заправским бойцом. Они с Айджан шли по тесному коридору плечом к плечу, не обременённые раздутой броней, тихонько шурша химзащитными комбезами, слегка горбясь под тяжестью рюкзаков. А вот солдатам приходилось двигаться вперёд по одному. Они задевали наплечниками доспехов зарешеченные лампы, местами уже кем-то свёрнутые со стен и висевшие на толстых проводах. Вслед за Айджан с Леонидом пробирались Рейко и Фид. За ними – Фёдор и Джон. Шествие замыкали Саня, Вик и Палыч. Последний из них мягко пятился, прикрывая группу с тыла.
Коридор был просто бесконечным. Он тянулся вперёд чуть изогнутым тоннелем со слегка скруглёнными сводами, видимо, и правда огибая Объект по краю: забирая влево витком раскрутившейся ржавой пружины. А вскоре из-за поворота показался первый в этом месте труп.
Бука поднял руку и сжал кулак. Группа остановилась. Солдаты замерли, чуть прогнув ноги в коленях и взяв мёртвое тело на прицел. Как будто оно могло вдруг ожить и взвиться вверх, атакуя их. Первый вглядывался вдаль поверх трупа, но как бы ни старался, не мог заглянуть вперёд, за выгнутую стену коридора. А вот слева в ней, недалеко от трупа, кажется, всё же что-то, да было. В выпуклости скруглённой стены виднелся какой-то проём. Возможно, очередная дверь.
Ханни шагнула к трупу, но Первый поймал её за предплечье, дёрнув назад. Она гневно оглянулась, но всё-таки вспомнила о своей роли охраняемого командира. Из-за плеча Буки выскользнул Дан и присел на корточки возле трупа.
Труп был снова старый. Лицо – сморщенная сухая маска под съехавшей на затылок фуражкой. Лежал он не навзничь, а на боку, и одна его рука была вытянута далеко вперёд, словно он из последних сил перед смертью пытался уползти к выходу. От иссохших скелетообразных пальцев по полу тянулись коричневые борозды, и большая тёмная лужа коркой запеклась под телом, натёкшая из груди и живота.
– От ран умер, – подытожил Дан, не прикасаясь к трупу, но внимательно оглядев его.
– П-почему именно «умер»? – раздался слегка дрожащий голос Рейко. – Может, «умерла»…
– Нет, – буркнул Дан, – посмотрите на кадык.
И действительно: мученически изогнутая шея оголилась, высвободившись из воротничка полуистлевшего кителя, и на фоне иссушенных мышц чётким треугольным клином желтел бугор кадыка. Ну и плюс фигура была явно мужской – плечистой и узкобёдрой. Никаких опознавательных знаков на одежде не виднелось, а спереди, на груди и на животе, тело было просто разодрано – его рассекали длинные, глубокие рваные раны.
– Что это было? – напряжённо бросила Ханни, предоставив слово экспертам.
– Точно не знаю, – ответил Дан. – Похоже… его просто изрезали чем-то. Несколько раз ударили очень большим ножом.
Сзади послышался сдавленный стон. Леонид не выдержал – покачнулся, прикрыв рот рукой. Но теперь жалобных возгласов вроде «Как же это?» не последовало. Вместо этого раздался глухой рвотный спазм, и тут же – звонкий шлепок. Это Айджан привела языковеда в чувство, хлестнув его по щеке: «Эй-Алла… Соберись!»
И он собрался. Как-то сумел встряхнуться. Распрямился, расправил плечи и шагнул вперёд. Тем более что для него вскоре нашлась работёнка.
Дан и Бука махнули дальше, перепрыгнув через труп, и в наушниках умных шлемов зазвучали их голоса: «Чисто!», «Чисто…».
Отряд продолжил свой путь. Спецы очень осторожно обходили мёртвое тело, стараясь не смотреть себе под ноги, но и не наступить на него. А потом в стене слева обозначились двери. На этот раз двойные. Запертые. С кнопками сбоку. Кто-то сзади шепнул: «Это лифт!»
***
Да, двери были и правда похожи на двери лифта. Рядом – стальная панелька с кнопками без обозначений. Это напомнило Первому лифты на базе Кэпа. Кнопок было всего пять: по две маленькие в два ряда, и одна большая, чуть ниже. Когда-то она, наверно, светилась, но теперь погасла и мрачно темнела в стене мутным кругляшом, как и выключенное табло над кнопками. Абсолютно никаких «физических» подсказок и цифр. Вероятно, информация выводилась сразу на экран. И панелька была поцарапанной, потёртой, с виду вовсе не новой. Впрочем, как и стены с потёками влаги. В желтушном свете ламп всё вокруг выглядело очень старым и давно покинутым. Да и лампы здесь горели через одну. А вот сверху, над дверями лифта, красовалась первая надпись.
Совершенно непонятные символы, нанесённые через грубый трафарет на размокший грязный бетон. Некоторые из них – угловатые, другие – странно скруглённые, почти неотличимые друг от друга, больше похожие не на буквы, а на скошенные вопросительные знаки. И всё усугублялось пробелами на месте перекладин трафарета – таких, которые делают, чтобы, например, серединка не вывалилась у буквы «О». Или это были не перекладины? Может, тоже элементы какого-то странного алфавита?
Леонид застыл, задрав голову и прижав ладони к боковинам шлема: не то отсекая лишнее из поля зрения, не то инстинктивным движением пытаясь потереть виски разболевшейся головы. Смотрели вверх и Айджан, и Рейко с Фидом, и вообще все, кто не был занят охраной отряда.
Лингвист не стал дожидаться, пока его спросят. В конце концов, чтение незнакомых надписей было его профессиональной задачей. Вот только… Только,
