После внезапной смерти отца Риты в этот же день, я был в таком шоке, что только сидел и тупо слушал довольного Агафонова.
— Как все отлично получилось, — потирал он руки сидя в этом кабинете, — Одним ударом, такая месть.
— Ты понимаешь, что мы почти убили отца моей жены? — эти мысли не выходили у меня из головы.
— А ее отец, убил твоего, тебе не кажется, что это равновесие?
— Что? — удивляюсь я.
— Око за око, душа за душу, — продолжает Сергей.
Я после этого и на кладбище пошел, потому что понимал, что виноват и не ждал такого исхода. Но сделать ничего было нельзя, лавина пошла с горы стремительным потоком накрывая всех нас с головой.
— Но зачем? — вот вопрос, который волновал меня сейчас. Для чего Агафонов все это сделал?
Глава 39. Капли правды
— Рита, ты делаешь неверные выводы, — после долгого молчания отзывается Сергей, — И это, не телефонный разговор. Давай, встретимся, расскажешь мне, что у тебя случилось, что за диагноз, какие прогнозы. Но ты должна подать на развод, если твой муж любит дочь, он ее не бросит.
— А ты? Ты бросишь мою дочь, если со мной что-то случится, и мы станем до этого мужем и женой? — усмехаюсь я.
— Ты что, все еще любишь своего мужа? — задает Сергей вопрос, на который я не могу ответить. Я сама не знаю, что чувствую сейчас к Артему. Во мне такая злость на него и в тоже время я хочу, хочу хоть в ком-то найти поддержку. Хочу, чтобы меня успокоили, берегли, где мне найти это? Чтобы любили в конце концов.
— Ты уверен, что тебе это нужно знать? Мои чувства к мужу тебя не касаются, — сухо отвечаю я.
Мне холодно, ужасно холодно. Ледяная корка словно растет внутри и распространяется по всему телу. Я даже встать не могу с пола, словно приклеилась. А скоро придет Дашка, мне нужно быть в форме, чтобы дочка ничего не заметила. Артем обещал встретить, надеюсь, не забыл. Хоть в чем-то я могу ему доверять?
— Все, что касается тебя, я хочу знать. Особенно отношение к мужу, — говорит Сергей.
— Не сегодня. Я только что из больницы, узнала про болезнь, мне не до встреч и вообще до разговоров с кем-либо.
— Понял, позвоню на днях, — тут же сворачивает разговор Сергей, а я горько улыбаюсь.
Где забота, где вопросы: что за болезнь, как я себя чувствую, где хотя бы слово «целую». Да, мое желание выйти за него замуж не было большим, а теперь я и не хочу. Хотя, если честно, раньше тоже особо не горела.
Что же со мной такое, силы разом покинули, превратив меня в тряпичную куклу. Я словно растекаюсь по полу, пытаясь как-то собрать себя в кучу. Встала на четвереньки и поднялась, опираясь на стену. Такое ощущение, что у меня внезапно температура поднялась, может простыла, как некстати.
Облокотилась на комод и сняла сапожки. Прямо в куртке прошлепала в гостиную, вынула из ящика шкатулку с лекарствами, отыскивая градусник. Вставила под мышку и легла на диван, сглатывая внезапную тошноту. Теперь так и будет, да? Я что, скоро слягу? Да не может быть, пожалуйста, Господи, дай мне еще немного времени. Пусть Дашка подрастет, станет самостоятельной, я должна жить ради нее. Пусть не для себя, но для дочери, дай мне немного времени, прошу.
Градусник пискнул, и я смотрю на черные цифры, пытаясь понять сколько. 39.2 серьезно?! И что делать? Нужно кому-то звонить или просто накачаться парацетамолом? Снова сползла с дивана, отыскивая в аптечке таблетки, выпила сразу две и снова легла, кутаясь в теплую куртку. Меня колотило дрожью, больше всего хотелось согреться. Хоть немного тепла.
Лежу, прикрыла глаза, думая почему-то о маме. Почему она не смогла жить без папы? То, что мама была неприспособленная жить одна — это я уже поняла, но так тоже нельзя. После его смерти она словно потерялась в этом мире. Я часто ловила ее непонимающий взгляд после похорон, словно она не осознавала, что с ней происходит. А еще мне кажется, она до конца так и не приняла то, что отца больше нет.
Бывало, я возвращалась с консерватории, а она сидела, как и раньше в гостиной в нашем доме, ждала. Нет, в слух мы не говорили, не произносили имя отца в такой момент, но я знала, что она ждет его, только папу. Он с нее пылинки сдувал, на руках носил в прямом смысле этого слова. Я хотела также со своим мужем. Пусть это звучит по-детски, наивно, но я мечтала о такой любви, как у моих родителей. Я думала, что нашла того, кто будет беречь меня также, как мой отец свою жену. Я ошиблась, как же я ошиблась.
Артем не стал моим принцем на белом коне, он стал моим адом, персональным чудовищем. С ним я должна сейчас смириться и начать хотя бы нормально общаться, ради дочери, ради себя самой. Закрыть глаза на то, что он сделал. Не простить, нет, просто его принять, у меня нет других вариантов. Ни единого.
Разговор с Сергеем дал мне понять, что и речи не может быть о том, чтобы пока я лечусь, Дашка хоть как-то сталкивалась с ним. Лучше родной отец, чем этот Кощей. Как он сказал? Мне плевать на твоего ребенка? Каждое слово резало, оставляя рану и это не из-за красивой и возвышенной любви к нему. Конечно, нет. Но я думала, что Сергей хотя бы, может терпеть мою дочку, он столько лет приезжал к нам. Привозил Даше подарки, пока она была маленькая, даже пару раз встал к ней среди ночи, среагировал на ее плач. Или моя дочь только раздражала его?
Я никогда не спрашивала Сергея, почему он не женился, не завел семью, может в этом вся причина, что он стал таким. А возможно, Сергей и был таким. Что я знаю о его детстве? Практически ничего. Были же у него родители, мама, папа. Какие-то чувства к своей семье человек должен испытывать или нет? Может там было все так сложно, что он вырос таким жестоким. Почему я не спрашивала? Мне было все равно, вот ответ на мои вопросы. Меня не волновало, как и с кем рос мой будущий жених.
