можно назвать рынком место, где паркуются не грузовики, а корабли, большие корабли. Судя по всему, пятисотдолларовый минимум никого особенно не отпугивал, люди здесь толклись даже теснее, чем на улице.
– Гонконгские деньги, – сказал Фредди. – Эти ребята откупили целый кусок набережной.
– Слышь, – удивленно воскликнул Райделл, указывая на смутный силуэт, вырисовывавшийся за крановыми балками и прожекторными мачтами, – так это ж мост, тот самый, на котором люди живут.
– Да, – криво усмехнулся Фредди, – только лучше бы сказать не «люди», а «психи».
Он направил Райделла к эскалатору, неутомимо взбегавшему на безупречно белый борт огромного контейнеровоза.
– Охренеть можно, – восхитился Райделл, оглядывая сверху Контейнерный город. – Куда там Лос-Анджелесу, там такого не найдешь!
– Ну уж не скажи, – качнул головой Фредди, – и я родился в Лос-Анджелесе, так что знаю, о чем говорю. А это – рынок себе и рынок, плешь собачья.
Райделл купил бордовую нейлоновую куртку, две пары черных джинсов, три черные футболки и белье, за все про все – пять сотен с небольшим, так что пришлось доплатить по кредитной карточке.
– Совсем и не дорого, – сказал он, укладывая покупки в желтый полиэтиленовый мешок с эмблемой Контейнерного города. – Спасибо, Фредди, что показал такое место.
– Не за что, – пожал плечами Фредди. – А что там на джинсах написано, где они произведены?
Райделл изучил ярлык.
– Африканский союз.
– Ну вот, – кивнул Фредди, – принудительный труд. Не нужно было тебе брать это говно.
– Я как-то не подумал… А как тут с едой, поесть тут можно где-нибудь?
– Сколько душе угодно…
– А ты-то пробовал когда такую вот корейскую хрень маринованную? Ну прямо огонь во рту…
– У меня язва. – Фредди методично закладывал себе в рот ложку за ложкой простого, безо всяких там примочек йогурта.
– Стресс, Фредди, это все от стресса.
– Очень смешно. – Фредди оторвался от розовой пластиковой миски и окинул Райделла недружелюбным взглядом. – Ты что, всегда такой юморист?
– Какой там юмор, – печально улыбнулся Райделл, – просто так уж вышло, что я про язву много знаю: у моего отца тоже думали, что язва.
– Так была она у него или нет, язва, у твоего папаши?
– Нет, потом вдруг оказалось, что не язва, рак желудка.
Фредди болезненно сморщился, отставил свой йогурт, покрутил в пальцах бумажный стаканчик с ледяной минеральной, отхлебнул из него и тоже отставил.
– Эрнандес говорит, – сказал он, – что ты учился на копа в какой-то там глухой дыре.
– Ноксвилл, – кивнул Райделл. – И не просто учился, я был копом. Только недолго.
– Ну да, конечно, понимаю. – Фредди не то успокаивал Райделла, не то извинялся за свою «глухую дыру». – Так ты что, прошел полную тренировку по всем этим полицейским штучкам?
– Н-ну, – протянул Райделл, – в нас старались впихнуть всего понемногу. Осмотр места происшествия. Вот, скажем, в этом номере, сегодня. Я точно знаю, что они не работали с суперклеем.
– Не работали?
– Нет. В суперклее есть такая химическая зараза, которая липнет к содержащейся в отпечатках воде, а ведь они, отпечатки, из той воды, считай, и состоят, на девяносто восемь процентов. Ну так вот, есть такой маленький нагреватель, специально для клея, вставляется прямо в обычную розетку. Включаешь его, затыкаешь окна и двери мусорными метками, да хоть чем угодно, лишь бы заткнуть, и оставляешь так на двадцать четыре часа, потом возвращаешься и очищаешь там воздух.
– Как это – очищаешь?
– Ну, проветриваешь. Открываешь окна и двери. Потом все как обычно – ищешь отпечатки, обрабатываешь порошком. А там, в отеле, ничего этого не сделали. После такой обработки на всем остается тоненькая такая пленка. И еще запах, как ни проветривай…
– Ни хрена себе, – уважительно протянул Фредди, – да ты, получается, настоящий спец.
– Тут же все на уровне здравого смысла, – отмахнулся Райделл. – Ну вроде как не пользоваться туалетом.
– Туалетом? Не пользоваться?
– На месте преступления. Не ходить в туалет. Не спускать воду. Ведь если бросить что-нибудь в унитаз… Ты обращал внимание, как там все устроено, вода прет вниз, а потом вверх и снова вниз.
– Ага, – кивнул Фредди.
– Так вот, вполне возможно, что преступник или кто там еще бросил туда что-нибудь и спустил. А эта хрень не спустилась совсем и так и болтается там, в трубе. А ты придешь, спустишь воду – и все, с концами.
– Вот же мать твою, – восхитился Фредди. – Ну никогда такого не знал.
– Здравый смысл, – повторил Райделл, вытирая губы бумажной салфеткой.
– А ведь прав мистер Уорбэйби, точно прав.
– Это про что?
– Он говорит, что мы зря усадили тебя за баранку, что ты можешь заниматься куда более серьезными делами. Сам-то я, если по-честному, совсем не был в этом уверен.
Фредди замолчал, словно ожидая, что Райделл обидится.
– Ну и?
– Ты заметил, что у мистера Уорбэйби на ноге шина?
– Да.
– Ты знаешь этот мост, на который ты еще показывал?
– Да.
– И ты помнишь снимок этой рассыльной соплячки, малолетка такая, крутая, как яйцо?
– Да.
– Ну так вот, – вздохнул Фредди, – мистер Уорбэйби уверен, что она-то и обворовала этого мужика. И она живет на мосту. А мост этот самый – местечко страшное, жуткое. Там сплошные анархисты, жуть сплошная…
– А я слышал, там самые обыкновенные люди, бездомные. – Райделл смутно припомнил какой-то старый документальный фильм о мосте. – Устроились там и живут.
– Хрен там, бездомные. – Для убедительности Фредди сжал правую руку в кулак и стукнул по ее сгибу ребром левой ладони. – Бездомные, они живут на улице. А эти, на мосту, они же все там сатанисты и хрен знает что. Вот ты, наверное, думаешь, что можешь пойти туда и так себе спокойно разгуливать? Хрен ты там погуляешь. Они ж туда только своих пускают. Это у них вроде как культ, инициации и все такое белье-мое.
– Инициации?
– Черные инициации, – наставительно поднял палец Фредди.
Нужно думать, ухмыльнулся про себя Райделл, красавчик не имеет в виду расовый аспект этих ритуалов.
– О’кей, – сказал он вслух, – только как это все связано с ногой мистера Уорбэйби?
– Вот там-то, на мосту, ему и повредили колено, – торжественно поведал Фредди. – Он пробрался туда, отчетливо понимая, что рискует своей жизнью, но он был готов на все, лишь бы спасти это дитя. Маленькую девочку. – Фредди прямо упивался своим повествованием. – Эти суки с моста, они же часто это делают.
– Что – «это»? – В глазах Райделла стояли постные, невыразительные физиономии «Медведей-Шатунов».
– Воруют детей, – объяснил Фредди. – И теперь ни мистер Уорбэйби, ни я, ни один из нас не может и близко туда подойти, ведь эти суки, они на нас охотятся, понимаешь?
– А потому вы хотите, чтобы туда пошел я?
Райделл
