Птицы проснулись и воображая друг перед другом, на разрыв затрезвонили свои песни. Два кота, которых Сергей периодически наблюдает из своего окна, тоже проснулись и потянувшись, путем изгибания в дугу своих спин, отправились на промысел в сторону парка. У Сергея на душе лежало огромное количество впечатлений, хотелось выговориться, все рассказать, с кем-нибудь поделиться, всем что довелось ему узнать сегодняшней ночью. Но Стрелец и секретарь были очень заняты, а в квартире, кроме них, больше никого не было. – Но вот это, наверное, и хорошо, – подумалось ему в этот момент, – весь этот груз информации я и выложу на бумагу, во мне прям кипит желание творить, творить и не останавливаться, пока все не выйдет и не освободит меня. Художник не стал откладывать свое желание в долгий ящик, а затушив сигарету в пепельнице, сел в свое кресло и принялся рисовать. Рисовал он всё, что приходило ему на память. Все, то, что посчастливилось ему увидеть, в его коротком, но наполненном событиями путешествии. Странный поезд, вокзал, необычный вагон-лифт, стену сплетенную из корней и веток мёртвого дерева, уходящую за облака. Особенно тщательно он постарался прорисовать доспехи, в которые были одеты воины бледных, и их оружие. Чувство, что бледные были врагами, полностью исчезло. А доброе к нему отношение, на протяжении всего путешествия, полностью изгнало из души, тревогу и опасность. Появилось ощущение, что ему довелось вернуть, что-то давно потерянное и забытое. То, чего он, как в прочем и все люди, были лишены многие годы, тому назад. – Странное чувство, – подумал Сергей и не останавливаясь продолжил делать наброски в свой блокнот. Так просидел он весь день. Остановившись только тогда, когда уже привычные ему двое молодых людей, прикатили свой столик с обедом. Но и на обед много времени не терял, поел на скорую и быстро выпил чай. Стрелец и Бруно были заняты своими делами, что-то анализировали, куда-то звонили, листали большую книгу и делали записи. Сергей не отвлекался сам и не отвлекал их. Ближе к вечеру, секретарь Бруно, заварил кофе и пригласил всех к столу. Художник, взяв свой кофе, подошел к окну и поставил чашку на подоконник, а Стрелец и почтальон остались сидеть за столом. За окном, на площади, целый день светило солнце, почти все лужи высохли, кроме самой большой и глубокой. Которая была у самого входа в парк, да и она изрядно уменьшилась и обмелела. Вокруг нее, гурьбой, прыгали непоседы воробьи, а на самом центре, зайдя как можно глубже, чистили свои перья два голубя. На кирпичном столбе, парковой ограды, сидела рыжая кошка и смотрела на суету вокруг лужи. Пробегающая мимо собака, заметив кошку, подбежала к столбу и опершись передними лапами о него, пару раз гавкнула на рыжую бестию. Но поняв, что не вызывает у кошки ни малейшей паники, раздосадовано подняла лапу и помочившись на столб, побежала дальше по своим делам. Художник закурил сигарету и выпустив струйку дыма в око, обернулся. Хранитель и Бруно смотрели на него и пили свой кофе.
– А скажи, господин художник, – обратился к Сергею Стрелец, – вот ты побывал в другом мире, а по твоим эмоциям и не видно, что в твоей жизни произошло нечто не обычное, или ты все в себе держишь, или ко всему отнесся как к должному?
– А у меня странное чувство, во-первых, мне не верится, кажется, что это все сон. – Отвечал Стрельцу художник. – Во-вторых, мне кажется, что все это, где-то в глубине сознания, я уже знал. И, в-третьих, это напоминает чтение интересной книги, или просмотр фильма вот что-то такое. А вообще эмоций, как говорится, полны штаны, вопросов полно, мир сам по себе необычный. Вообще не понятно, их цивилизация впереди нашей или нет. У них и средневековье и тут же манеры начала двадцатого века, ну я по нашим меркам сравниваю. Что это за доспехи на их рыцарях и оружие, это ведь все не из металла сделано. Да вопросов у меня очень много, а вы были заняты, и я подумал, что не стоит вас докучать своими расспросами. И самый главный вопрос, – я попаду в их мир еще когда-нибудь, или об этом не стоит и мечтать? Хотя, если быть честным, мне бы хотелось еще разок там очутиться, но только не на один день, а на побольше. Многое хочется узнать, как у них все устроено? Как их мир вообще существует, на чем стоит, их нравы и обычаи.
– Это ты махнул, все узнать не получиться, а вот еще разик туда попасть, я думаю решить можно. Да в принципе, мне кажется, тебя герцог и сам пригласит, как ты ему картины передашь, я думаю он тебя с собой на праздник и позовёт. У них там целый фестиваль намечается. Гостей уже наприглашали, а ты для них первый гость. Так что рисуй, быстрее нарисуешь, быстрее попадешь. Астор на совещании об твоем приглашении спрашивал. Там из вашего мира заявки на приглашение от многих людей поступили, департамент к рассмотрению их принял. Я думаю, Верховные всем проход позволят. – Отвечал ему Хранитель. А что касаемо доспехов и оружия у их воинов, так оно из дерева сделано, из того же, мертвого дерева. У них многое, что из него делают. Этот материал, при специальной обработке, прочнее металла будет, да и опасней, а по весу вообще, сравнивать не стоит.
– Кстати, – вступил в разговор Бруно, – господину художнику не нужно дополнительного разрешения на проход в мир бледных. У него оно получено не разовое, а постоянное. Единственное ограничение, это только то, что посещать другой мир он может в личном сопровождении ответственного лица. И если мы говорим о приглашение герцога, то в данном случае Астору достаточно только поставить свою роспись на входе в мир у секретарей и самому сопровождать гостя. Так что, господин художник, для вас все миры открыты, в отличие от ваших всех людей, или почти всех, если быть немного поточней.
– Вот тебе и привилегии, – улыбаясь сказал Стрелец, – а ты вчера всего этого пугался. Ты только начал, а у тебя уже все дороги открылись. В департамент заявки за заявками летят, встречи с тобой жаждут, дружить с тобой хотят. Будущее твое, весьма счастливое рисуется. Ты только не возгордись. Гордыня, все дела в тупик приведет. Я вот от тебя все жду одного вопроса, уверен, что ты это заметил, но вот почему не спрашиваешь, не понимаю. Ты не мог не заметить, что у некоторых вампиров в глазах не по два
