Книга Леди Арт - Дарья Кей

Она показала Вайверну руку, которую обвивали тонкие магические линии, узы брака. Показала — и едва успела отдёрнуть. С треском разлетающихся искр Вайверн врезался в поднятый щит, проехавшись по нему щекой. Филипп хлыстнул дракона по спине.

— Что ты творишь?!

Вайверн крутанулся к нему, и они, полные ярости, впились друг в друга взглядами. Воздух переполнило напряжение. Горячая, бурлящая властность волнами расходилась от Филиппа и резонировала от каменных стен вольера.

Анне казалось, что она лишняя. Будто она опять застряла на крыше, окружённая военными, а Филипп, разъярённый, только что победивший в бою, рискнул противостоять отцу. Только Вайверн не был королём Пироса. И он сдался. Опустил морду, как провинившийся щенок, и обиженно уполз обратно в угол, по дороге выпуская из носа клубы дыма. Улегшись в тени, он бросил последний взгляд на Филиппа и отвернулся.

Анна торжествующе улыбнулась. Хоть в чём-то она была важнее дракона! Только разочарованный вид Филиппа, который не отрывал взгляда от Вайверна, спустил её на землю и заставил почувствовать себя виноватой.

— Мне не стоило его дразнить… — тихо сказала она.

— Всё в порядке, — покачал головой Филипп. — Ему придётся смириться с тем, что не один он важен для меня.

Анна тоже бросила взгляд на Вайверна и пожала плечами. Ей не должно было быть дела до чувств какого-то там дракона. Жаль, что ей было дело до чувств Филиппа…

С того дня его расстроенное лицо постоянно всплывало в мыслях, и Анна не хотела расстраивать его больше. В вольере она больше не появлялась. Филипп пару раз звал её с собой, убеждал, что Вайверн обычно мирный, просто капризничает. «Григ говорил, что в моё отсутствие он пытался задирать других драконов. Распустился! Я его усмирю!» Но Анна постоянно отказывалась, и Филипп сдался. Сам он все дни проводил с драконом, и порой из окна Анна видела их силуэты высоко над стеной. Хоть кому-то было весело, хоть кого-то не будили по ночам кошмары и не мучили ужасные мысли.

Анна вздохнула и повернулась к спящему Филиппу, и лёгкая улыбка скользнула по её губам. Он спал в неведении ни об истинных мотивах человека, который на неё напал, ни о том, что его жена в тайне переписывается с друзьями. Едва ли Филипп был бы против писем, но он точно стал бы расспрашивать о них, а Анна не хотела его беспокоить и тем более рассказывать о том, что прячет вещь, которой у неё быть не положено. А одна правда неизбежно потянула бы за собой другую, третью, и в конце остался бы лишь горький осадок из впустую разгаданных тайн.

Неожиданный дребезг стекла заставил вздрогнуть. Анна обернулась и увидела, как грубо сложенный лист бумаги ползёт по стеклу к открытой форточке, пытаясь пробраться внутрь. Анна воровато оглянулась на Филиппа, — тот перевернулся к ней спиной, будто не хотел мешать, и продолжил спать, — открыла окно и забрала письмо.

Оно было от Харона. Тот изредка писал Анне в тайне от её брата, рассказывал, что и как. В этот раз крупные неуклюжие буквы извещали, что Орел общался с каким-то человеком, который предлагал большую сделку. «Он хочет встретиться с нами на следующей неделе, и я знаю, что Орел согласился».

Анна прикусила губу.

Было время, Харон рассказывал, что Орел много пил и резал себе руки, но ничего не заставляло её переживать так, как упоминание о незнакомце.

«Держи меня в курсе. Я буду поблизости, если понадобится помощь», — быстро начеркала Анна и отправила ту же самую бумажку в обратный полёт.

Звякнуло стекло в закрытой форточке. Тихо скрипнула кровать.

— Ты уже не спишь? — пробормотал Филипп. — Что-то случилось?

Анна медленно повернулась. Филипп протирал глаза и выглядел так, словно мог уснуть, едва коснувшись подушки. Но его сонный взгляд следил за ней.

— Всё в порядке, — едва слышно сказала Анна. — Просто… Фил… — Она немного замялась, глядя в пол. — Давай вернёмся на Пирос. Я имею ввиду, на большую землю. Я скучаю по лесу…

Анна пытаясь выдавить улыбку, но волнение с лица убрать не смогла.

Удивлённый Филипп пожал плечами.

— Как ты хочешь.

Анна закивала, всё еще поглощённая своими мыслями. А Филипп упал на подушки, распахнул глаза шире, силясь не уснуть, но после секунд созерцания потолка тряхнул головой: дремота не отступала. Он посмотрел на всё ещё стоящую у окна Анну и приглашающе протянул к ней руку. Она сдавленно улыбнулась, бросила взгляд на улицу и, мысленно желая записке счастливого пути, вернулась в кровать.

* * *

Анна переместилась в лес и схватилась за ствол ближайшего дерева. В глазах потемнело, а к горлу подступила тошнота. Пришлось несколько мгновений простоять, впиваясь ногтями в кору и ругаясь сквозь зубы. Это состояние, не отпускавшее уже недели две, порядком раздражало. Сначала она думала, что подхватила где-то на острове заразу — мало ли что скрывается меж тех исполинских деревьев! — или отравилась рыбой, на которую сваливала все свои беды. Но сейчас она снова оказалась на большой земле, далеко от морей, тропиков, драконов — прости, небо, — рыбы, а лучше не становилось.

Когда всё кончится, думала Анна, нужно будет-таки обратиться к врачу. Но пока ей было не до того: предстояла важная встреча. Выдохнув, когда приступ отхлынул, она выпрямилась и осмотрелась. Промазала. Раньше такого почти не случалось. Благо, место встречи — пустырь недалеко от реки, за домом — был совсем рядом. Сквозь спутанные ветки кустов и слабых деревец можно было даже заметить его серый бок.

Анна вздохнула и побрела на берег. Тот был пуст. Харон опаздывал, и Анна подумала, что он уже не придёт. Может, испугался, что Орел разозлится их встрече, может, нашёл дела важнее, может… Не успела Анна подумать третье, самое страшное «может», как за спиной зашуршали, захрустели ветки, и из-за кустов показалась крупная фигура Харона. Он завыл по-медвежьи, подбежал к Анне и сжал её в объятиях так, что рёбра могли бы треснуть.

— Я так скучал, Анка! — воскликнул он, широко-широко улыбаясь, и отпустил Анну.

— Ты что, еще подкачался? — рассмеялась она, потирая плечи.

— Нет, это тебя твой принц разнежил. — Он окинул Анну оценивающим взглядом и недовольно покачал головой: — В тебе серьёзно что-то изменилось, Анка. Ты как?

— Я в порядке, — отмахнулась она. — Как у вас дела?

— Живём, — пожал плечами Харон. — Орел сейчас будто ожил. Перестал пить, резаться. Ждёт этого и места себе не находит. Но мне всё равно не нравится что-то. Очень… быстро…

— Мне тоже не нравится. Как бы это ни был