и безжалостные пальцы, которые будто попытались сломать ему гортань.
Над его лицом оказалось лезвие черного ножа в чужой руке, которую не несмотря на дикую боль в груди успел перехватить левой рукой, а правой пытаясь оторвать от горла чужие пальцы.
Умирать ох как не хотелось…
— Wbiję Ci nóż w oko (Я тебе нож в глаз воткну), — раздалась польская речь, которую Олег несмотря ни на что тут же понял, но легче ему от этого не стала.
Якоб был взбешен, какой-то сопляк одним ударом убил его лучшего друга и старого побратима Конрада. Ведь сколько он ему раз говорил одевать каску, а не ходит на боевых в одной бандане, а этот głupiec …
От сильной боли в груди Олег не мог толком вздохнуть, а тут ещё и сжимающиеся пальцы на горле. И опускающееся черное, хищное до крови лезвие ножа, всё ближе и ближе к левому глазу…
Из-за смертельной схватки с двумя поляками, Иван не мог видеть, что там у Олега, но вот по тону его голоса, он понял, что его сына где-то там убивают.
— А-а-ргх! — взревел он, а потом резко, одним движением, он резко бросился спиной назад, при этом его ноги оторвались от земли, а потом взлетели вверх и назад.
Он и сам не понял, как он это сделал, как-то раньше бы он о таком не задумался, но тело сработало само, а мозг даже не отреагировал на данный кульбит.
Обе ноги, одетые в тяжелые берцы с силой ударились в головы поляков, которые от неожиданности, когда тело их врага резко «ушло» назад и вниз, провались немного вперёд, а тут и тяжелые удары в голову, хоть и защищенные касками, но сила удара была слишком велика, от впавшего в бешенство Ивана. Их тела непроизвольно сдвинулись вперёд.
Руки поляков соскользнули с тела Ивана, и он тут же одним движением, как только его спина ощутила удар лопатками об земную поверхность, резко оттолкнулся ими от земли, а ноги одним рывком ушли вперёд и вниз, Сделав классический подъем с разгибом. Нет, когда-то в юношестве он что-то подобное делал, но это было давно и неправда. И тем более, не в такой обстановке.
Оба наёмника никак не ожидали, что тот, который был для них уже мертвецом, вырвется из их рук, успев отоварить обоих ударами ног, а потом еще и выскользнет из их хватки. И одним рывком встанет на ноги из положения лежа.
Иван выдернул из ножен, висевших на его разгрузке слева на груди нож, висевший рукояткой вниз, так ему было удобнее.
В этот момент из-з своего неожиданно для всех трюка, он оказался чуть дальше и за спинами только начавших разгибаться противников после мощных ударов в голову.
Он мгновенно развернулся к противникам и ткнул острием ножа в шею начавшего распрямляться правого, услышал хруст вошедшего лезвия в плоть, мгновенно провернул нож — расширив рану. И краем глаза увидел, что левый уже распрямился и повернулся в его сторону, а в его руке был вытащенный нож, которым он попытался ткнуть Ивана в лицо.
Иван инстинктивно резко присел, крутанувшись на месте на триста шестьдесят градусов. Нож полоснул лезвием по бедру поляка, нож которого прошел над головой Ивана, а он резко воткнул нож в пах врагу, а на подъеме с корточек Иван удар лезвием в горло, резко дернув лезвие в сторону.
Получил три ранения за доли секунды, враг начала заваливаться назад…
И тут же Иван рванул на пределе своих возможностей в направлении крика сына, до разрыва мышечных волокон и возможности повреждения связок.
Якоб улыбался в предвкушении: его нож практически коснулся глазного яблока врага и еще чуть-чуть и войдёт ему в мозг, как вдруг что-то резко дернуло его голову назад, а потом почти нежно провели по горлу слева на право.
Пробежав несколько метров, Иван увидел сидевшего верхом на теле Олега здорового мужика, нож в руке которого в любую секунду мог воткнуться сыну в глаз. Находящийся сверху Олега сидел чуть боком и спиной к бегущему к ним Ивану, который зайдя со спины, левой рукой сильно дернул за каску врага, ухватившись за неё пальцами в районе лба, а потом слитным движением — слева на право провёл ножом по горлу — вскрыв его на всю глубину.
— Тьфу! Бля… — Олег начал откашливаться и отплевываться, фонтан крови из разрезанного горла чуть не убившего его поляка густо залил его лицо и тело артериальной кровью. Вызывая рвотные позывы из-за попавшей в рот крови, когда он жадно вдыхал воздух в поврежденную грудь и гортань.
Иван быстро оглянул поле рукопашной схватки — сшибка была страшной! И дорого обошлась обеим сторонам.
Может им повезло, может ещё что, но поле боя осталось за русскими. Оставшиеся в живых поляки и украинцы бежал, от страха даже не стреляя в сторону врага.
Но оставаться на открытом месте было смерти подобно, так что он подал сыну руку, резко поднял его, от чего тот застонал, а потом быстро увлёк его за собой в один из ходов сообщения. Затем кое-что вспомнил:
— Паша! Мля! — рявкнул Иван, выглядывая из хода и оглядываясь по сторонам, ища этого непутевого балбеса.
— Вань! Помоги! — из-под лежащего неподалеку тела поляка, судя по нашивке на предплечье, раздался голос, а тело пошевелилось.
— Да как так-то! — Иван выскользнул из хода, быстро подполз и стащил труп с оказавшимся под ним Паши. — Ну ты блин, балбес! — он быстро сдернул его в рядом находящийся окоп.
— Я в него стреляю, а он бежит… Стреляю… бежит, — у Паши затряслись руки. — Он добежал до меня, а потом руками в меня вцепился…
— Блин, еще один, болван, — зло сплюнул Иван с облегчением, что два придурка остались живы, хотя прибить их хотелось самому, так что зубы сводило. — Ты какого из окопа вылез, идиот?
— Так все побежали, ну и я…
Иван в это время тащил его за собой к месту нахождения Олега:
— Придурок! — Ивана начало трясти от адреналина, начинался жесткий отходняк. — А ты, вообще дебил! — это он высказал Олегу, который опустил глаза, т. к. крыть было
