собирается не слишком часто. Насколько я помню, следующее собрание у них через четыре дня и пару дней потребуется на оформление их заключения.
— Ваше Высочество! — повернулся я к герцогу, с мольбой сжав руки в замок и приложив их к груди.
— Лэр Иодим, ты меня серьёзно выручишь, — с намёком поглядел герцог на своего гостя.
— Не вопрос. После обеда я всегда бываю на службе, этак часов до пяти. Лэр Ронси, я правильно запомнил?
— Именно так, — запнулся я, не зная, как мне титуловать этого столь нужного чиновника.
— Я предупрежу секретаря. Представишься и скажешь, что тебе назначено.
— Огромное Вам человеческое спасибо! — нарушил я этикет ещё раз, восполнив это искренним взрывом чувств и довольно глубоким поклоном.
Заодно отметил про себя, что особым трудолюбием лэр Иодим не грешит. Надо же, при всех признаться, что на службу он приезжает после обеда, а уже к пяти вечера благополучно её покидает. Впрочем, может другие аристократы и вовсе раз в неделю отмечают подведомственные им службы своим присутствием, чему я вовсе не удивлюсь.
А поскольку я знаю, что «кот из дома, мыши в пляс», то становится понятно, отчего патентное право в Империи такой долгий и сложный процесс.
— Па-ап, — с нетерпением дождалась Юлиана, когда мы закончим, — А пойдём на улицу. Пусть тебя тоже прокатят.
— Да что там такое, в конце концов!
— Словами не объяснишь. Нужно попробовать! — упёрлась дочь герцога, наверняка нарушая при этом какие-то правила приличия.
— Лэры, я вынужден подчиниться, — перевёл герцог её поведение в шутку, — Если кто тоже желает полюбопытствовать, то прошу следовать за мной.
Больше половины гостей пожелали, и не только мужчины.
Так-то да. Среди раззолочённых карет, с гербами на дверцах и четвёрками, а то и шестёрками отборных коней, подобранных в масть, мой фиакр выглядит бедным родственником.
Безусловно, отличают его колёса. На фоне деревянных конструкций, на которых стоят кареты аристократов, мои бронзовые ободья выглядят шикарно. А толстый слой резины так вообще для этого мира, как непередаваемый предмет уже вовсе даже не роскоши, а сопричастности к высоким технологиям.
Пришлось объяснять, что и почему, а заодно отвечать на вопросы, например, почему в моём фиакре пахнет апельсином. Ответ на самом деле простейший. Апельсины в Империи Конти стоят копейки, а если с доброго килограмма снять кожуру и поместить её в специальный ящичек, то на полдня такого ароматизатора вполне хватает. Как вариант, есть ещё ароматные масла, но у меня уже времени не хватило, чтобы под них приспособиться. Фиакр всё ещё сильно трясёт, хотя прототип амортизатора у меня к задней оси уже прикреплен. Правда, пока он работает лишь в одну сторону, на растяжение, так как жёсткое крепление к кузову заменено на многослойную петлю из резинового жгута, величину и толщину которой пришлось подбирать методом проб и ошибок. Но раскачиваться мой фиакр стал поменьше. Навскидку, почти вполовину меньше.
Точных замеров я не производил, поэтому ориентируюсь лишь на свои ощущения.
К счастью, Юлиана оказалась достаточно настырной, так что герцог, с парой гостей, кружок вокруг своего дворца всё-таки дал. Вылезали после поездки они все с такими лицами, что количество желающих совершить тест-драйв сразу выросло до максимума, то есть, все, кто вышел с нами на улицу, решили лично опробовать мой фиакр.
— Ларри, отличная штука. Я готов согласиться со своей дочерью. Это великолепно! — высказался герцог, и очень многие его поддержали.
— Увы мне, Ваше Высочество, но производство таких экипажей я не потяну. Может быть, за пару месяцев мне и изготовят что-то похожее, но не более того. Белговорт, сами понимаете. Уровень наших мастеров далёк от столичных. Оттого я и собираюсь оформить патенты. Глядишь, кого-то и заинтересует такой экипаж.
— Уже заинтересовал. Но об этом мы с тобой чуть позже поговорим, — хитро прищурился Орейро, хотя мне и так было понятно, что клиент созрел.
— Как скажете, Ваше Высочество.
На завершение ужина были поданы изумительные десерты. Их я изучал беспристрастно, оценивая в первую очередь вид и вкус. До меня буквально сегодня дошло, что осчастливить этот мир можно кулинарными рецептами. И пусть я далеко не профессионал в кулинарии, но кое-что всё равно умею. Например, изготовить тот же майонез, а на его основе исполнить салат оливье. Если его назвать — салат Ларри Ронси, то одного этого хватит, чтобы прославить моё имя на долгие — предолгие годы, а то и вовсе, навсегда.
А я парень скромный. Мне вполне сойдёт, если с каждой порции именного салата мне будут отчислять по медяшке. На его цену оно никак не повлияет, а мне стабильный доход пойдёт на ровном месте.
— Итак, Ларри, двадцать тысяч золотых за портрет покроют все твои хлопоты? — начал разговор Орейро, когда он проводил гостей и мы уединились в курительном салоне.
— Вполне, Ваше Высочество, — благодарно мотнул я головой, но без особого подобострастия.
— Вижу, что ты это сказал без особого восторга. Но я ещё не закончил, — герцог, словно опытный аналитик, отслеживая мою реакцию, принимал решения прямо по ходу разговора, заставляя меня собраться и лицедействовать очень правдоподобно, — Отдельно пять тысяч — это награда художнице, а тебе положен наградной перстень.
— Премного благодарю, Ваше Высочество! — отозвался я на этот раз куда как с большим энтузиазмом.
— Значит, так тому и быть! — стащил герцог один из перстней со своей руки и вручил его мне прямо сходу, — А теперь давай поговорим про твою повозку.
— Фиакр, Ваше Высочество, — поправил я его.
— Пусть будет фиакр. Как я понял, за его изготовление ты не возьмёшься?
— Именно так. Нет у меня ни мастеров, ни денег, ни времени, — отметил я три основных пункта, выставив их по степени важности.
— Но патенты на фиакр ты оформишь?
— Очень на это надеюсь, и ваша помощь имеет огромное значение, — сказал я чистую правду, так как без поддержки герцога мои патенты пришли бы к своему завершению вовсе не в те короткие сроки, а растянулись бы на месяца.
— Если я велю организовать производство таких повозок, а потом и карет, то как мы договоримся?
— Хм. Вашим мастерам как минимум пять патентов придётся задействовать, — начал я размышлять вслух, — Окончательная цена такого изделия выйдет в две, а то и в три тысячи золотых. Насколько я
