мне посмотреть на нее, навестить ее.
Я потихоньку встал и направился в соседнюю комнату. Там были мои родители. Я хочу наконец — то их проведать, а не спрашивать у посетителей. Так я называю ведьм, которые все это время суетились около меня, Николаса, который приходил проведать меня однажды, Марго и Эстер.
— Отец? Мама? — я осторожно открыл дверь. Мама сидела рядом с отцом. Она выглядела намного лучше, чем в день освобождения. Волосы забраны в пучок, она сидела на кровати рядом с отцом в розовой пижаме. У папы было еще несколько переломов, поэтому он лежал в гипсе, а мама нежно его кормила. Это было очень трогательно и… У меня так никогда больше не будет. — Как вы? — я подошел и сел на соседнюю кровать.
Мама нежно улыбнулась, но в глазах застыла печаль. И груз пережитого за эти несколько недель. Это навсегда останется в нашей памяти, и мы уже никогда не будем прежними.
— Потихоньку, сынок. — в голосе столько нежности и тепла. Она посмотрела на папу. — Вон, у твоего отца аппетит наконец-то проснулся. Да и еще какой! — она тихо засмеялась, а папа одарил ее нежным, слегка игривым взглядом. — Бен учиться заново ходить и двигать пальцами. Должна сказать, в детстве он учился всему этому намного быстрее. — я усмехнулся. Мама всегда старается смотреть на жизнь позитивнее, чем она есть на самом деле.
— Пойду, проведаю их. Не подскажешь, в как их найти?
— А ты выйди в коридор, и в какой комнате ты услышишь русский отборный мат и много чего прочего, там их и ищи. — сказал папа. И только сейчас я заметил, что у него нет одного переднего зуба, и поэтому он шепелявит.
Я последовал совету отца и вышел в коридор. Меньше чем через тридцать секунд я нашел своего брата и лучшего друга. Папа был прав. Бен жутко орал матом, когда делал шаг. Возле него кружились двое мужчин, то и дело поддерживая его.
— Что братец, пришел посмотреть, как надо мной издеваются? — усмешка и радость в глазах. Это мой брат.
— Нет, Бени. Я пришел тебя проведать.
— Не называй меня так! — слегка огрызнулся брат. Мама так называла его в детстве, от чего он постоянно бесился. — А то я тебе задам жару, сопляк! — и мы вместе расхохотались.
— А где Гоша? — поинтересовался я. — Вы ведь в одной комнате? — Бен лишь покрутил пальцем, призывая меня повернуться, пока двое колдунов усаживали его в кресло.
Гоша лежал на животе в одних штанах. Его исхудавшую спину обильно чем — то смазывала молодая девушка. Потом подошли двое мужчин, которые были с Беном, и подняли Гошу с помощью магии в воздух. Девушка в свою очередь встала напротив позвоночника моего друга и взмахнула рукой. Мне стало как — то не по себе и я обернулся к Бену.
— Что они делают? — тот лишь пожал плечами.
— Я знаю лишь, что у него сложный перелом позвоночника и поэтому они отключили его сознание, дабы он не испытывал адскую боль. Но они так делают уже не первый раз.
Девушка рассекала воздух плавными движениями рук и позвоночник моего друга шевелился под его кожей. Зрелище это было не из приятных. И когда мне уже стало невыносимо смотреть на это, девушка впервые заговорила.
— Кладите его, мальчики. — она обернулась ко мне и продолжила. — Как и сказал Бенджамин, у вашего друга сложный перелом позвоночника. Если бы мы не оказали ему необходимую помощь, и я не провела бы уже в третий раз сложнейшую операцию, ваш друг вряд ли бы смог ходить, и это лишь в лучшем случае. В худшем он был бы как растение. Это нейрохирургия. А тот факт, что ваш друг — оборотень, не делает задачу легче. Его кости начинают срастаться еще во время операции, поэтому мне приходилось влезать и поправлять его кости третий раз. Но с уверенностью могу сказать, что операция прошла успешно, к вечеру он проснется и вы сможете с ним поговорить. — все это она сказала практически на одном дыхании. У меня шок. Потом добавила. — Но не советую ему, и вообще кому — либо из вас, в ближайшее время обращаться. Кости еще недостаточно окрепли, и наши труды пойдут насмарку. — она уже собиралась идти, как обернулась и предупредила. — В следующий раз операцию будем делать на живую. — Двое колдунов усмехнулись. — Я не шучу. — она повернулась и вышла за дверь. Два колдуна последовали за ней.
— Она строгая, но профессионал. — заметил Бэн. — Это сестра Питера Мазур. Она умная, но совсем не дружелюбная. Считает, что это мы виноваты в том, что Питер оказался в опасности. Особенно она винит в этом Вивьен. — Он сделал паузу. Наверно увидел в моих глазах боль. — Как она? — я покачал головой.
— Ее тело отторгает ее сердце. — Я сжал зубы покрепче, но боль в груди было не унять.
— Мне жаль. Она была замечательной. Хоть и вампиршей. — я вяло ухмыльнулся. Бэн такой Бэн. Весь в маму.
Я вышел и поплелся в сторону своей комнаты. Когда я открыл дверь, на моей кровати уже сидела Эстер.
— А я тебя жду. — ее печаль в голосе ощущалась кожей.
— Есть новости? — она отрицательно покачала головой. Еще не успевшая зародиться надежда, так и умерла в небытие.
— Я хочу похоронить ее. — чуть слышно сказала она, все еще остерегаясь моей реакции. Я понимал разумом, что она права. Но сердце кричало, что стоит подождать.
— Когда? — лишь ответил я.
— Через два дня. Здесь. На территории дворца.
— Хорошо. — единственное, что я смог сказать. После этого на моих щеках заблестели слезы.
Этот день стал самым сложным, самым печальным в моей жизни.
— Ты пришла в мою жизнь и окрасила ее в новые, яркие, счастливые тона. А теперь ты ушла. Забрав с собой все эти краски жизни, все цветы, что распустились в моей душе. Ты забрала меня с собой. В тот неизведанный темный мир. Ты ушла, и я ушел вместе с тобой. Я люблю тебя, Вивьен. Где бы ты не была, знай это. Мы будем вместе.
Меня не подпускали к ней все эти дни. Эстер строго настрого запретила мне приближаться к ее комнате. И когда я взбесился и потребовал от нее объяснений, она лишь печально ответила мне.
— Я боюсь за тебя.
И на следующий день ее перевели в другую комнату.
А теперь я стою у ямы в дальнем саду Двора, вместе со своей семьей и друзьями, нашими общими друзьями, в ожидании, когда принесут ее гроб. Ее
