В машине играла какая-то грустная музыка, которая наталкивала меня думать о более еще грустном.
В полдень мы прибыли на место назначения. Было довольно холодно. Поэтому я укатала детей как можно теплее в теплые оранжевые ботинки, у которых они выглядели одинаково слово, как и они, являлись близнецы, может, отличались только рисунками. Теплые штаны, шарф, пуховик который отличался у них только цветом, у Камиллы он был розовый словно лепесток розы, а Зарины белый, словно падающая с неба снежинка. Надела на них перчатки и шапку. И то я боялась, что они простудятся, так что на всякий случай решила взять им еще и теплые шерстяные кофты. Да и сама я была одета как в Сибири. На мне был накинут серый, словно шерсть волка и такая же теплая как она пуховик, шапка такого же цвета и накинут сверху капюшон. Они словно сливались друг с другом. Опушка, которая находилась на капюшоне, дувший ветер развивал ее мех. А также и мои русые длинные волосы. На руках у меня были надеты черные как перья ворона кожаные перчатки. На ногах находились джинсы, а обута я была в белые как цвет облаков кеды. Юрий же был одет совсем легко в отличие от всех. Черная словно ночь кожаная курточка, под которой находилась легкая футболочка и цвета индиго джинсы. А так же такого же цвета как куртка кроссовки.
Юрий разложился, достав мангал из багажа и собрав его, и уже принялся жарить на костре мясо. А я, расстелив на земле небольшой ковер, который взяла с собой ополоснула из бутылки с водой все овощи и, порезав и ножиком, который взяла с собой из дома, разложила на тарелки, положив их на ковер. Мы, ополоснув с детьми руки, присели на ковер, на котором было так тепло и уютно и начали наблюдать за Юрием, который видно, что с таким трудом, усердием, любовью и старанием готовит для нас блюдо.
Через полчаса все уже было готово. Дети уже как взрослые взяли вилку и начали тыкать ею в тарелку, чтобы взять кусок мяса или же какой-нибудь овощ. Я разлила им в кружки, взятые мной из дома воды и они, кушая еду, начали запивать все это ей.
Я тоже взяла себе немного попробовать мясо, но я была совсем не голодна. Я после того как взяла их даже не взглянула на них. Юрий, посмотрев на меня, положил свое блюдо на ковер, а потом, включив песню на своем телефоне, подошел ко мне и, подняв меня, взяв за руки с коврика, обнял за талию и он начал подпевать под эту песню. Тем временем как мы с ним вместе вальсировали под нее, кружась, словно как две снежинки на льду… в ней передавалось в точности то, что я чувствую он, словно знал, или догадывался о чем-то… Юрий. Иногда мне казалось, что он с другой планеты в переносном смысле конечно. Ведь это мужчина, о котором только можно мечтать…
Ну почему же ты так сильно грустишь?
Скажи, открой же мне тайну.
Ты может, улыбкой меня одаришь,
И будешь прекрасней,
Чем звезды все ясней…
Ты словно околдовала меня
Я словно не я,
Ну почему же?
Ну, кто же мог так обидеть тебя?
Скажи, скажи мне.
Глаза твои прекрасней, чем небо,
Когда смотрю в них, то теряю себя…
Ну, кто же, кто же ты спрашиваю я иногда себя,
Ведь ты и есть моя мечта…
Ну что же что же ты ведь грустишь?
Потери терпишь?
Жизнь прекрасна, да но
Не без потерь
Это же ясно.
Ты скорее воспрянь духом и иди,
Вновь, вновь сражайся…
За жизнь все сражайся ты…
Ты словно околдовала меня
Я словно не я,
Ну почему же?
Ну, кто же мог так обидеть тебя?
Скажи, скажи мне.
Глаза твои прекрасней, чем небо,
Когда смотрю в них, то теряю себя…
Ну, кто же, кто же ты спрашиваю я иногда себя,
Ведь ты и есть моя мечта…
Может, не сумел я,
Услышать тебя,
Понять тебя.
Ты словно прячешься от меня.
Нет, не верю, не верю своим глазам я,
Это сон ты здесь со мной,
И была всегда со мной.
Ведь без тебя я пустой!
Без тебя в моей жизни смысла нет,
И до тебя я понял, что не было…
Ты словно околдовала меня
Я словно не я,
Ну почему же?
Ну, кто же мог так обидеть тебя?
Скажи, скажи мне.
Глаза твои прекрасней, чем небо,
Когда смотрю в них, то теряю себя…
Ну, кто же, кто же ты спрашиваю я иногда себя,
Ведь ты и есть моя мечта…
Ну, кто же, кто же ты спрашиваю я иногда себя,
Ведь ты и есть моя мечта…
Моя мечта…
К вечеру мы уже потихоньку начали собираться, домой ведь уже начинало холодать, к тому же нас уже охватывала некая усталость, да на улице потихоньку уже начинало темнеть. А впереди нас еще ожидала долгая поездка, и это еще не учитывая, что будут пробки. Я начала убирать остатки еды и всякий прочий мусор бутылки, пакеты. Складывать грязную посуду, а Юрий занялся мангалом. Он, разобрав его, выкинув из него использованный уголь в пакет, положил мангал в багаж. Я, ополоснув посуду водой из бутылки, тоже положила ее в багаж. Но потом вода кончилась, и я кинула бутылку в пакет с мусором. Убрав весь мусор в пакет, а оставшеюся еду в контейнеры и положив ее в багаж, я сложила ковер, на котором мы сидели, и сложила туда же. Собрав все, я в последний раз взглянула на синее небо, белоснежные, словно вата мягкие облака. Солнце, что было так жгуче. Особенно мне нравился этот переливающийся закат Золотые листья на деревьях, которые окружали нас, мягкая трава. Все это не описать словами. Неподалеку от нас виднелись еще одни горы, их кто-то словно разрисовал зелеными, желтыми, красными, оранжевыми, красками. Те горы находились прямо напротив нас и давали нам невообразимый пейзаж. Находясь на горе Кивисюрья, я глядела на, те горы и понимала, насколько же прекрасна же природа. И все-таки не зря мы приехали именно на эту гору, каким-то образом мы, наверное, почувствовали, что здесь будет такое… эти неподражаемые звуки леса, голоса зверей, песни птиц, шум листвы. Смотря на все это и находясь здесь, хочется просто остаться здесь еще, еще и еще… но, в конце концов, немного подумав,
