Я хотела ему рассказать про отца, спросить, как лучше поступить, потому что на душе было неспокойно. Но вываливать на него это все перед боем не стала. Как и заказывать доставку.
Но телевизор все же включила. Мне и правда нужны положительные эмоции.
Очень жаль, что не послушалась сына. Надо было заказать доставку.
Артем Холодов
Полчаса украдкой разглядываю девушку, что вертится возле Матвея. Такое впечатление, что ненастояшая. До того красивая. Длинные, распущенные, золотистые волосы струятся до поясницы и отсвечивают огни спортивного зала, где будут проходить соревнования. Голубые глаза на совершенном лице словно драгоценные камни. Пухлые розовые губы без помады кажутся такими нежными, что их хочется смять собственными губами, чтобы проверить такие ли они, какими представяются. Или... Или почувстаовать, как они плотно обхватывают меня в том месте, где все напряжено до предела из-за почти неконтролируемой похоти.
Зачем я ее вообще увидел? Теперь даже отвернуться надолго не получается. Глаза сами ее ищут. Наваждение какое-то.
Бесит. И девчонка эта. И то, как она на Белова вешается. Хотя не особенно она и вешается. Может, это он ее из рук не хочет выпускать? Но такую отпускать действительно на захочется.
Интересно, он ее уже? Или нет еще? Хотя, какая разница?
– Артем! – окликает меня чуть резче Харитон, – Ты, что меня не слушаешь?
Да, я его не слышал. Вот это Тёма, тебя штырит... Не по-детски.
Он недовольно хмурится, но, добившись наконец внимания, повторяет:
– Я договорился. После первого раунда ему дадут бутылку с водой. И не только. Противник с ним потом может делать все, что вздумается. И со стороны заметно не будет.
Борис мстительно улыбается:
– Вспомнит наш герой сегодня крещенский вечерок.
В принципе, Харламова понять можно. После того, что выкинул Белов, ждать возможности поквитаться трудно. Но сначала Борис реагировал сильнее, после появления блондинки чуть успокоился.
Главное, что к Алиске Белов не подкатывает... Хотя в чем-то Матвей был прав. Нравится девочка, заинтересуй. Поведется, ведь.
Интересно, а Полина поведется?
Матвей
Готовлюсь к бою. Все, как обычно. Люди, жадные до зрелищ и чужой крови. Но мне это позволяет сдерживать агрессию в обычной жизни. И получать адреналин. А потом – я реально хорош в этом.
Собственно, это обычное соревнование, в котором очень много запретов.
Но на душе мерзко. Меня все раздражает. И даже присутствие Поли не помогает.
Что-то не так...
Что-то очень сильно не так.
Мне пора на ринг. Антонов дает последние ценные указания.
Однако сердце не на месте.
– Поль, позвони матери. Узнай, все ли в порядке, – прошу, уже почти перешагнув канаты.
Пробую соперника. Он не так прост, как показалось мне в начале боя. Но тело уже зарограммировано. Оно знает лучше меня, что делать. Тем не менее пропускаю удар. Звучит сигнал. Расходимся каждый в свой угол.
– На, попей! – Антонов протягивает мне пластиковую бутылку с водой.
Пора включать голову. Иначе и проиграть недолго.
Беру воду, хочу сделать глоток, но рядом с Антоновым появляется Полинка.
Бледная.Рука, в которой она держит мой телефон, дрожит.
– Матвей, – не говорит, шепчет, – Это тебя.
Случилось что-то страшное, потому что сердце в груди расширяется, причиняя боль.
Выхватываю у нее телефон, а бутылку с водой сую обратно тренеру.
– Да, – рычу а трубку.
– Капитан полиции Федоров. Вы – Белов Матвей Саввич?
– Да! – слово вырывается резко, а боль в груди становится непереносимой.
– Вы должны подьехать по адресу, где снимаете квартиру. Вашу мать..., – дальше связь прерывается и половину сказанного разобрать не могу.
Кроме " серной кислотой".
– Нужно провести опознание. Ждем Вас, – доносятся до меня последние слова.
Хочу спросить, но абонент уже отключился.
Что я не смог разобрать? "Облили", "пытались облить"? Что?!!!
Потом мозг кусает еще более страшное слово "опознание". Это ведь... Трупа?
Прикрываю глаза, пробую успокоиться.
Надо перезвонить и спросить. Облили или пытались облить? И кто пострадал...
Но звонивший не отвечает на звонок.
Надо ехать.
Передаю телефон Полине.
– Такси вызывай. Ты поняла, что случилось?
– Нет. Только, что кого-то облили серной кислотой и есть пострадавшие.
Как это могло произойти?
– Поля, не стой! Вызывай такси, – стараюсь не орать.
Она ни в чем не виновата.
Отшвыриваю перчатки.
– Я – одеваться.
Перепрыгиваю через канаты и мчусь в раздевалку. Так быстро в жизни не одевался.
Следом вваливается Антонов. Тоже на взводе.
– Ты куда собрался? А бой? Ты совсем, что ли? С этими людьми шутить нельзя!
Перегораживает мне проход, отнимает время.
– Уйди с дороги, – знаю, что в такие моменты похож на психопата, но не до самоконтроля мне, – У меня мать кислотой облили. Какой, на хер, бой?!
Антонов понимает, что встать сейчас у меня на пути способен только самоубийца. Он же очень дорожит своей шкурой.
Пропускает меня.
Вот и молодец.
Мчусь в зал. Вижу Полю. Умничка, моя девочка. Оделась.
– Приехало уже, – сообщает мне нужную информацию
Хватаю ее за руку и мы бежим на улицу, запрыгиваем в такси. Договариваюсь с водителем, который творит чудеса, довозя нас до дома.
Только все равно кажется, что слишком медленно. Без остановки набираю тому, кто звонил. Не берет. Неужели так трудно ответить?!
Возле дома полиция, скорая, еще какие-то машины. И люди. Много людей. Двигаюсь в самую гущу.
И замираю.
На асфальте в грязи вижу очертания тела, накрытого черным мешком. Для трупов.
Кто?
Ко мне направляется полицейский
– Тут нельзя находиться.
– Я – Матвей Белов. Мне звонили.
Хватаю его за руку:
– Кто там? – киваю на черный плотный полиэтилен.
Похоже, меня и правда ждали. Он не пытается меня выпроводить, но глаза отводит.
– Мужчина. Предположительно, Ваш отец. Женщину в больницу увезли.
