Три места из четырёх были заняты. Мои попутчики: танкист, на вид лет сорок, майор. Круглое, обманчиво-простодушное лицо. Живёт очень давно, судя по впечатляющей коллекции наградных нашивок; лейтенант — лётчик. Первый, возможно, второй год жизни. Выглядит лет на тридцать. Способный, значит; третий — неожиданно — моряк. Каплей. Мускулистый черноволосый крепыш, лет двадцать — двадцать пять. Но нашивок уже много.
— Приветствую, господа, — кивнул я, протягивая руку, — Сергей.
— Да брось, мы не в штабе, — танкист пожал руку, не вставая, — Саня.
— Артур, — представился лётчик, — можно просто Арти.
— Серёга, — рука моряка оказалась самой крепкой, — тёзки, значит… в нашем секторе не редкость.
— Два Серёги в купе, — осклабился Саня, — хороший знак!
— А ещё у нас полный комплект, — Арти указал на мои пехотные знаки отличия.
— Типа того, — улыбнулся моряк, — что ж. Говорят, это тоже неплохо.
Пока мы знакомились, маневровый тепловоз уже подцепил наш вагон и потащил на сортировку.
— Ну что, познакомились? Начнём, пожалуй, дорогу, — произнёс танкист с серьёзным видом, а потом неожиданно спросил, — кто курит?
Мы переглянулись.
— Да все! — засмеялся Арти, — как по-другому то?
Я представил себе долгую дорогу до столицы в наркотическом кумаре и решился возразить:
— Я не курю, — сказал я негромко, но твёрдо.
— Да ладно, пехота, совсем? — Серёга удивлённо поднял бровь.
— Совсем, — повторил я, — реакция неадекватная. Меня грузить начинает. Неприятно.
— А-а-а, ясно, — со знающим видом Саня пощёлкал языком, — ну что ж. Разбивать коллектив негоже. Как насчёт такого предложения?
Он достал откуда-то из недр своего походного баула большую бутыль с прозрачной жидкостью.
— Что, реально, водка? — заинтересовался Арти.
Саня кивнул, загадочно улыбнувшись.
— Она не входит в ободренные средства, — заметил лётчик.
— Как и в запрещённые, — парировал танкист, — тем более, что мы не на передовой.
— Это да, — Серёга кивнул, — формально тут нет нарушения закона. Но блин. Во сколько тебе оно обошлось, а?
— Тебе-то что за разница? — усмехнулся Саня, — угощаю!
— Щедро! — сказал я, не сдерживая улыбку. Водка устраивала меня куда больше других веществ, которые в ходу на этой стороне.
На столе в купе уже стояли четыре стакана из толстого небьющегося полимера. Саня взял один из них. Придирчиво осмотрел и, видимо, удовлетворившись результатами осмотра, наполнил стаканы содержимым бутылки.
Я взял свой. Понюхал. Вроде водка как водка — даже не палёная, сивухой не отдаёт.
— За окончательную победу! — Саня поднял стакан.
— Чего? — растеряно спросил Арти.
— Это тост называется, — пояснил Серёга, — обычно произносят, когда пьют.
— А-а-а… вот как… — лётчик растерянно покрутил стакан в руке.
— За победу! — поддержал я.
Появилась закуска; народ достал походные запасы. Я тоже успел прихватить в небольшом магазине у станции продуктов, которые не входили в стандартные сухпайки: местный вариант сыра, свежий хлеб, вяленое мясо. После первой порции спиртного пошёл разговор. Кто где служил, да какие курьёзы приключались во время службы. Обычный разговор попутчиков. Разве что мне приходилось быть особенно осторожным: строго следовать легенде. Адаптировать под неё реально случавшиеся со мной истории.
И так бы шло оно и дальше. Выпили — поговорили — поспали. Но тут лётчик, очевидно, не знавший своей нормы коварной водки, как бы между делом, после очередного взрыва хохота заявил:
— Жаль я не всё в этом мире попробовал. И умирал всего-то пару раз. А тут уже и конец, — он улыбнулся, ожидая, видимо, очередного приступа веселья. Но его не последовало. Повисло неловкое молчание.
— Не нужно с такими вещами судить, — Саня покачал головой, — тут могут быть и верующие.
— Да ладно! — ответил лётчик, — неужели вы до сих пор не слышали? Вот ведь… — он всплеснул руками.
— Не слышали о чём? — осторожно спросил я.
— О Горах Недоступности. Наши получили доказательства того, что Замок проявился. Железобетонные.
— Такие слухи появляются раз в сто циклов, — Саня пренебрежительно махнул рукой.
— Я вроде слышал кое-что, — неожиданно вмешался Серёга, — и не только про Замок. Говорят, на той стороне появился их Пророк.
Мне стоило некоторых усилий сохранить беззаботную улыбку на лице.
— И кто тебе об этом доложил? Пленный? — Саня с сомнением покачал головой.
— А хоть бы и так! — ответил моряк, — мы лодку перехватили. Они не успели активировать самоуничтожение, мы их газом усыпляющим… в общем, весь экипаж, в полном составе.
— Ты участвовал? — Артур даже вперёд подался, — расскажи! Каково это? У нас-то пленных в подразделениях не бывает…
— Обычно, — моряк пожал плечами, — но вот некоторые оказались разговорчивыми. Не выдержали. Много молодых было.
— А они не могли того… — вмешался я, — приврать малость? Ну, чтобы вы их, значит, не так…
— В том состоянии? — ухмыльнулся Серёга; от этой его ухмылки мне стало как-то не по себе, я усилием воли заставил себя не представлять, что это могло быть за «состояние», — не, не думаю. Они реально думают, что пророк у них. Говорят, он на нашу сторону ходил. И вернулся живым. С первого задания.
— Дела-а-а, — лётчик почесал в затылке, — отчаянный парень.
— Вроде того, — согласился Серёга, — давайте-ка ещё за отчаянных, а?
Разили. Молча выпили.
— Что-то и правда затевается, — вздохнув, сказал Саня, — мы тут, сами понимаете, уже наговорили такого, что контрразведке слышать не положено… уже двое высказалось, — он глянул на меня, — будет правильно, если мы друг перед другом уж не будем юлить… что сказано в поезде — остаётся в поезде. Давнее правило нашей стороны. Говорят, Верховный перебрался на юга. Поближе к горам. Это то, что я знаю.
— Да ладно! — выдохнул Серёга, — такого же…
— Циклов двести не было, да, — кивнул Саня, — но информация верная.
— Ну а ты что скажешь? — Артур глядел на меня, чуть нагловато, блестящими от обилия алкоголя глазами.
Три пары глаз уставились на меня.
— У меня был секс с девушкой. Неделю назад, — уверенно сказал я.
— Да ладно! — ухмыльнулся Саня.
— Не гони, — добавил Артур, — я год никого добиться не могу.
Серёга промолчал. Но в целом уловка сработала: разговор зашёл о разных похождениях, личного характера. Иногда с сальными подробностями — но я был не против. Это куда более безопасно, чем рассуждения о пророках.
