– Почему вы так решили?
– Он весь раскраснелся, как вареный рак. Хотя было не так уж и жарко. Всю дорогу, пока он скармливал мне обещания перечислить сумму, которую его компания задолжала моей, он то и дело чесал грудь. Он был в халате, который едва сходился на его телесах, – Жан поморщился от отвращения. – Это было отвратительно: сидеть здесь и смотреть, как этот боров, пыхтя и краснея, чешется. Я даже спросил, все ли с ним в порядке.
– И что он?
– Расхохотался и сказал, что мы не дождемся, как бы того ни хотели, чтобы с ним что-то случилось.
– Он выпивал, пока вы здесь были? – спросил Тамерлан.
– Да-да. Он достал из бара початую бутылку коньяка и выпил несколько стаканов.
– А вы не пили? – уточнил Тамерлан.
– Нет, я не любитель алкоголя. Нет, – коротко усмехнулся Жан, – я, конечно, не против пропустить пару стаканчиков в хорошей компании, но не в два часа ночи и не с Теосяном.
– Понимаю. Что же было потом?
– А потом была странная штука, – Жан пригладил волосы, откинув длинные пряди со лба. – Я уже встал, чтобы уйти, а Теосян начал кашлять. Он все смеялся и повторял, как заведенный, что никто из нас не дождется, чтобы он склеил ласты. Ни я, ни моя жена. В тот момент я возмутился, он уже второй раз за вечер отпускал странные реплики в адрес Полины. Вы знаете, я ведь никогда не понимал, за что моя жена так сильно ненавидит Теосяна. Она мне никогда не рассказывала…
Жан закрыл глаза, будто пытаясь отогнать от себя дурные мысли, и так и продолжил говорить, не открывая их.
– Полина вчера мне все рассказала. Все, что Теосян сделал с ней в юности… Она ведь говорила об этом с вашей женой? – Жан распахнул глаза и уставился на Тамерлана.
– Да, она рассказала Жене.
– Если бы я только знал раньше, я бы… я бы убил Теосяна собственными руками. Ему повезло, что он сдох.
Голос Жана был холоден и даже отстранен, словно мужчина скучал, однако Тамерлан понял, что Жан Винтер и правда мог убить Теосяна, не моргнув глазом. Только вот вряд ли он стал бы подсыпать ему яд.
– Вы сказали, что Теосян умер на ваших глазах, – Тамерлан подтолкнул Жана к дальнейшему рассказу.
– Да, извините, я отвлекся, – на губах Жана заиграла вежливая безразличная улыбка. – Теосян снова упомянул мою жену, и я вспылил. Схватил эту свинью за отвороты халата и сказал ему, чтобы он не смел больше открывать рот в адрес Полины. Эта скотина мерзко рассмеялась. Он тоже схватил меня за лацканы пиджака. А потом ему вдруг стало плохо. Он как-то странно дернулся и снова подавился кашлем. Я оттолкнул его и, видимо, в этот момент он и оторвал злосчастную пуговицу от моего пиджака.
– Что было дальше?
– Тигран упал. В горле у него что-то отвратительно булькало. Он издал еще один хрип, и все. Знаете, – пожал плечами Жан, – я в тот момент будто оцепенел, я даже не сразу понял, что Тигран мертв. Наверное, я испугался. Я просто ушел оттуда.
– Почему вы никого не позвали?
– Не знаю. Мне кажется, я до конца так и не понял, что только что произошло. Заснуть я так и не смог, слышал, как уже под утро кто-то ходил внизу. Я даже подумал, что это Тигран пришел в себя и поднялся в номер. Ну а потом, где-то через час или даже больше, начались крики.
– И вы поняли, что все-таки Теосян мертв?
– Да.
– Почему же вы не рассказали мне вчера о том, что вечером именно вы разговаривали с Теосяном?
– Я испугался. Знаю, это не по-мужски, но ничего не мог с собой поделать, – развел руками Жан. – Утром, когда все стало известно, до меня дошло: ведь наверняка подумают, что это я его убил. А потом еще Полина, убирая мои вещи в шкаф, заметила, что у пиджака оторвалась пуговица. Вот я и решил, что стану отличным кандидатом на роль убийцы, – улыбнулся Жан, но на этот раз самообладание ему изменило – улыбка вышла дерганая. – Бросьте, Тамерлан, вы бы и сами не рассказали никому, окажись в моей ситуации.
– Речь сейчас не обо мне, – сжал губы Тамерлан. – Значит, вы говорите, что Тигран закашлялся, упал и умер, а до этого все время чесался.
– Чесал грудь. Знаете, так, будто его изнутри что-то разрывало.
Хорошее замечание. Ведь Тиграна и правда изнутри душил яд: у него все легкие, кажется, спеклись.
– Во сколько вы покинули библиотеку? – спросил Тамерлан.
– Было ровно два часа ночи.
– Вы уверены?
– Да, часы в холле пробили два раза.
Что ж, значит в ночь, когда Теосян умер, он сначала поговорил с Павлом Виноградовым и почти сразу же после этого – с Жаном Винтером. Но ведь был еще кинжал.
– А что вы скажете насчет кинжала, Жан?
– Кинжала? – тот удивленно воззрился на Тамерлана.
– Да, ведь Теосяна утром нашли с кинжалом, который торчал у него из груди.
– Если вы думаете, что я его воткнул в Тиграна, вы ошибаетесь.
– Вы видели этот кинжал, пока разговаривали с Теосяном?
– Да, он лежал вот на этом столике. Тигран положил его туда, когда я вошел в библиотеку.
– Пожалуй, у меня больше нет к вам вопросов, – сказал Тамерлан. – Общая картина мне ясна.
– Значит, теперь вы подозреваете меня?
– Разберемся, – просто сказал Тамерлан, вставая.
Жан протянул ему руку, и Тамерлан не отказался ее пожать.
***
Сразу после завтрака Женя перешла в маленькую гостиную, где вчера они с Тамерланом проводили допрос. Вскоре к ней присоединились Юлия, Татьяна Кораблева и Инна Доронина.
Инна мерила шагами комнату, то и дело подходила к окну, отодвигая гардину, выглядывала наружу и, морщась, возвращалась к креслу.
– Инна, что ты все дергаешь эти несчастные шторы, – не выдержав, сказала Татьяна. – Думаешь, от того, что ты будешь ежеминутно смотреть в окно, снег прекратится?
– Но ведь это невыносимо, – раздраженно ответила Инна.
– Что именно невыносимо, дорогая? – холодно спросила хозяйка отеля.
– Сидеть запертыми в четырех стенах и не иметь возможности выйти.
Женя не выдержала и сказала:
– А о чем вы думали, когда сюда ехали?
– В каком смысле? – уставилась на нее Инна.
– В прямом. Вы же знали, что это не горнолыжный курорт или какая-нибудь Ибица. Вы прекрасно понимали, что здесь не будет ни баров, ни ресторанов, ни ночных клубов, – объяснила Женя. – Что вы собирались здесь делать?
Инна зло поджала губы.
– Я хотя бы могла выйти на улицу.
– Не понимаю, что такого плохого в том, что на улицу выйти мы не можем? Не будь снегопада, все равно сидели бы вот здесь или в другой гостиной, или в библиотеке. Не собирались же вы каждый день ездить в Вишневогорск?
